Громадный толчок кампании против доклада комиссии Уоррена дал нью-йоркский юрист Марк Лейн. Правдолюбец в стиле американских «разгребателей грязи» начала XX века давно подыскивал дело, которое с такой же силой прозвучало бы в наше время. Заступник бедняков, юрист, защищавший клиентов против полиции, лихоимства властей, жадных домовладельцев, Лейн получил известность в части Гарлема, граничащей с кварталами белого населения. В 1960 году его избрали в легислатуру штата Нью-Йорк от этого района, заселенного городской голытьбой. Он боролся за гражданские права угнетенного негритянского народа, идя на личный риск. На политическом собрании в Восточном Гарлеме ему запустили в голову жестянкой из-под пива, а в заповеднике расизма – штате Миссисипи Лейна вместе с местным негритянским лидером арестовали за совместное пользование сегрегированным туалетом в аэропорту. Летом 1962 года Лейн объявил, что не будет переизбираться в легислатуру, а посвятит себя написанию книги, дабы сделать «вклад в борьбу за мир».
Наблюдая по телевизору за происходившим в Далласе после гибели Кеннеди, Лейн был потрясен нарушением прав арестованного, который был убит, когда находился под стражей. Лейн немедленно встал на защиту правосудия, попранного местной полицией и Руби. Он энергично высказал свое мнение в печати, мать Освальда назначила Лейна защищать интересы убитого сына. Комиссия Уоррена отказалась признать его официальным адвокатом, но разрешила выступить перед ней со своими показаниями. Лейн использовал предоставленное ему право, сообщив личное мнение, и начал собственное расследование. 15 августа 1966 года появилась его книга «Торопливое суждение» – фронтальный удар по всей работе и выводам комиссии Уоррена.
В книге поставлен ряд интригующих вопросов. Автор отмечает, что 58 из 90 свидетелей убийства слышали выстрелы не из книжного склада, а с поросшей травой насыпи, находящейся по правой стороне улицы. Бреннан, давший полиции поразительно точное описание Освальда, которого он видел с расстояния в 40 метров от здания и в полумраке комнаты на шестом этаже, не мог опознать его в полицейском управлении вечером в тот же день! Разумеется, побеседовав с сотрудниками ФБР, он «освежил» свою память, уже после убийства Освальда положительно указал, что видел в окне именно его.
Почему же он лгал при опознании? Бреннан ответил: «Тогда и сейчас я считаю, что все это была коммунистическая деятельность, и, поскольку, по-видимому, я был единственным свидетелем и об этом знали, моя семья и я не были бы в безопасности». В этой связи Лейн нашелся: «Если Бреннан действительно верил, что «коммунистическая деятельность» стоила президенту Кеннеди жизни, и искренно опасался в этой связи, у него были бы основания опасаться и ныне, ибо заговорщиков не обнаружили». Шаг за шагом Лейн опровергал официальную версию убийства Кеннеди. Как и Эпштейн, Лейн полагал, что в президента стреляли и спереди, следовательно, было, по крайней мере, двое убийц. Комиссия заслушала 552 свидетеля, писал Лейн, «свидетельства, совместимые с презумпцией о том, что Освальд был единственным убийцей, принимались, даже когда они были неправдоподобны, свидетельства, противоречившие этой точке зрения, пусть самые убедительные, отвергались».
Лейн заклеймил работу комиссии Уоррена: «Если комиссия покрыла себя позором, то так же опозорено и федеральное правительство». Автор хватал широко, грозно закончив книгу: «Прецедент доклада комиссии Уоррена будет подрывать закон и бесчестить тех, кто написал его, не намного больше, чем тех, кто хвалит доклад». Солидная книга – около четырехсот страниц – производила впечатление уже своим внешним видом, не говоря о том, что предисловие к ней написал X. Трейвор-Ропер, а во введении автор выразил благодарность Б. Расселу и А. Тойнби, «прочитавшим рукопись и сделавшим замечания».
Книга Марка Лейна послужила поводом для нового обсуждения доклада Уоррена. В США раздались настойчивые голоса о необходимости провести новое расследование трагедии в Далласе. Указывалось, например, что выяснить, откуда стреляли, невозможно: посмертные рентгеновские снимки и материалы вскрытия куда-то исчезли, а многие важные документы засекречены комиссией Уоррена на семьдесят пять лет. «Нью-Йорк таймс» в передовой комментировала: «Споры по поводу точности и полноты доклада Уоррена теперь достигли размеров небольшой, но процветающей отрасли промышленности в США». Вскоре газета сообщила: «Группа общественных деятелей в Нью-Йорке попыталась провести конференцию «круглого стола» по поводу доклада Уоррена… Главная трудность, с которой встретилась группа, – невозможность найти достаточно авторитетного человека для защиты доклада Уоррена и его выводов». Сомнения множились.
Тогда близкий к правительственным кругам «Юнайтед стейтс ньюс энд уорлд рипорт» выступил с серией материалов в поддержку официальной версии. В числе их журнал напечатал громадное интервью с советником комиссии Уоррена А. Спектром, который повторил известные доводы в пользу того, что Освальд – единственный убийца. Рентгеновские снимки действительно не были представлены комиссии Уоррена, ибо Р. Кеннеди «отказался показать их кому-либо». Что до комиссии, то «из уважения к памяти покойного президента было решено не требовать их; комиссия заключила, что фотографии и рентгеновские снимки не были, безусловно, необходимыми». Отвечая на вопрос, следует ли открыть новое расследование, А. Спектор заявил: «Я не выскажусь против него, равным образом я против ограничения работы любого ученого, занимающегося рассмотрением и анализом работы комиссии, и его права не соглашаться с ее выводами». 29 октября 1966 года семья Кеннеди передала в национальный архив материалы вскрытия и посмертные рентгеновские снимки, оговорив, что доступ к ним возможен только с ее разрешения. Материалы, которые не были представлены комиссии Уоррена, так никто и не видел.
Тем временем приговоренный к смерти Дж. Руби взывал к правосудию. Он повторно обращался к комиссии Уоррена выслушать его. 7 июня 1964 года Уоррен в сопровождении члена комиссии Дж. Форда встретился с Руби в тюрьме Далласа. При беседе присутствовали полицейские чины Далласа. Осужденный очень просил перевезти его в Вашингтон, где он скажет «правду», ибо «моя жизнь здесь в опасности». Руби страстно повторял, что он хочет сказать правду, «почему я совершил это, но здесь об этом нельзя говорить». Уоррен ответил: «Если бы я был в вашем положении, то, конечно, испытывал бы нежелание говорить. Я бы, конечно, тщательно взвесил, поставит ли это меня под угрозу или нет». Верховный судья отказался перевезти Руби в Вашингтон, ибо это привлекло бы «всеобщее внимание» и потребовало дополнительной охраны в самолете. Руби крикнул вслед уходившему Уоррену: «Теперь вы больше меня никогда не увидите. Я уверен». В своих мемуарах Дж. Форд вернулся к визиту в тюрьму в Далласе к Руби, который-де «оказался неуравновешенным субъектом, и хотя хотел рассказывать, на деле изъяснялся непонятно и почти ничего не прояснил».
В октябре 1966 года апелляционный суд по уголовным делам штата Техас отменил приговор Руби, по формальным основаниям вернув дело на пересмотр. Осужденный не дождался нового слушания – 3 января 1967 года он умер в тюремной больнице. Официальный диагноз – рак. Руби написал несколько писем, они были изъяты охраной, а после его смерти проданы с аукциона. В одном из них, проданном за 950 долларов, Руби клялся в своей невиновности, жаловался и яростно бранился по адресу «нациста худшего сорта Джонсона».
Пространно рассуждая об обстоятельствах убийства Кеннеди (письмо заняло 33 страницы), Руби писал: «Разве не удивительно, что Освальду, почти не работавшему всю жизнь, посчастливилось получить должность в здании книжного склада за две недели до приезда президента в Даллас, хотя об этой поездке пе знал сам президент? Как же эта мелкая сошка Освальд узнал о приезде президента в Даллас? Только один человек мог знать об этом за несколько педель, ибо оп и организовывал поездку президента… Единственный, кто выиграл от убийства президента, – Джонсон… Если Джонсон был так расстроен по поводу Кеннеди, то почему оп не сделал чего-либо для Роберта Кеннеди? Он, однако, только обижал его». Следуя личной логике и в предвидении неизбежной «страшной смерти» (как он сам выразился), Руби писал: «Джонсон попытается начать большую войну с Россией, когда она разразится, Джонсон со своими лизоблюдами спрячется, а американцы могут быть сметены с лица земли».
Смерть Руби придала новые силы М. Лейну. Он умножил выступления по радио, телевидению, на митингах, в газетах, в США и за рубежом. (Лейн объездил с лекциями 15 стран.) Через месяц после кончины Руби «Плейбой» опубликовал «Откровенный разговор с неистовым юристом, автором «Торопливого суждения», документального, лучше всех распродающего обвинения доклада Уоррена». В сжатом виде Лейн повторил основные тезисы книги, указав, что нет «убедительных доказательств, что Освальд был более чем зрителем на месте убийства президента». Он обратил внимание: Освальда допрашивали 12 часов, но не сохранилось протоколов допроса. Начальник отдела по расследованию убийств полиции Далласа капитан Фриц «признал, что сделал запись (допроса), но разорвал ее после убийства Освальда!». Хирург Хьюмз, вскрывавший тело президента, также показывал: «Я, Джеймс Д. Хьюмз, удостоверяю, что сжег предварительные заметки» вскрытия. В упомянутом интервью Спектор объяснил действия Хьюмза тем, что «он никогда не проводил вскрытия тела президента». Лейн насмешливо заметил: «Несомненно, Хьюмз навещал пациента на дому во время смерти президента Рузвельта, и потому у него не было опыта, который научил бы его не уничтожать ценные правительственные документы». На письмо Лейна объяснить свои действия Хьюмз не ответил.
В национальном архиве собрали 1555 досье по делу об убийство Кеннеди. 508 из них засекретили, некоторые на 75 лет. Сотрудники журнала особенно интересовались мнением Лейна об отношении семьи Кеннеди к докладу комиссии Уоррена. «После того как X. Трейвор-Ропер выступил с критикой доклада в «Санди таймс», сказал Лейн, оп сообщил мне, что косвенно получил весточку от сенатора Роберта Кеннеди: «Продолжайте хорошее дело…» Примечательно, что когда бы кого-либо из Кеннеди ни спрашивали о докладе Уоррена, то ответ гласил: «Я не читал его, но согласен с ним». Они не читали его! Для меня эти заявления значат: Кеннеди держат руки развязанными и выигрывают время в ожидании, когда смогут сказать: «Теперь мы прочли доклад и нашли, что он лжив».
Касаясь утверждений Руби о причастности Л. Джонсона к убийству Кеннеди, Лейн заявил: «Я не думаю, что президент Джонсон как-то замешан в убийстве, однако, пока не станут известны все факты, я не могу подкрепить мое неверие доказательствами». Лейн выразил убеждение, что доклад Уоррена полностью дискредитирован, сославшись на опрос Харриса в октябре 1966 года – только один из трех американцев тогда все еще верил в него. Высказав убеждение, что доклад Уоррена «не переживет следующие шесть месяцев», Лейн заключил: «В истории доклад может получить известность как «обеление Уоррена», его можно будет поставить в ряд с процессом о поджоге рейхстага как синоним политических уверток и циничного извращения истины». Сверх того, Лейн пожаловался высокоморальной редакции «Плейбоя», что ФБР незаметно притесняет его: в национальном архиве он обнаружил 35 досье ФБР с записями его выступлений, а квартирный телефон подслушивается.
Накал страстей вокруг доклада комиссии Уоррена привел к тому, что поиски истины в деле убийства президента превратились в прибыльный бизнес. В самом конце 1967 года журналисты Р. Льюис и Л. Шиллер выпустили книгу с характерным названием: «Стервятники и критики доклада Уоррена». Они полностью поддерживают все выводы официального расследования и в меру своего таланта опровергают концепции М. Лейна, Э. Эпштейна и К°. Авторы настаивают, что все критические замечания – плод воображения и спекулятивных догадок.
Р. Льюис и Л. Шиллер обратили внимание на удивительное совпадение: в США книгу М. Лейна опубликовало издательство «Холт, Рейнхарт энд Уистон», печатающее труды его архиврага Э. Гувера. Книга, разошедшаяся в твердом переплете тиражом 225 тысяч экземпляров, не поддающиеся учету издания в мягком переплете и переводы, демонстрация фильма по книге (фильм шел два с половиной часа, Лейн играл в нем роль защитника Освальда), наконец многочисленные платные лекции дали автору изрядный доход. Аналогична история Эпштейна. «Финансовые выгоды, – напомнили Р. Льюис и Л. Шиллер, – совпавшие с известностью автора хорошо продаваемой книги, более чем компенсировали Эпштейна за нападки на его самые прочные теории».
Критики критиков доклада Уоррена, разумеется, не унялись. Соавтор политического детектива «Семь дней в мае» – Ф. Нибел, хорошо знающий особенности жанра, обрушился на новичка Эпштейна: «Я скоро пришел к выводу, что Эпштейн повинен в тех же грехах, в каких он обвинял комиссию Уоррена, – извращениях, игнорировании документов, тенденциозном отборе фактов, дабы они соответствовали его теориям. В худшем случае Эпштейн написал опасно лживую книгу. В лучшем – он повинен в том, в чем обвиняет комиссию Уоррена: «поверхностном» расследовании».
К тому же соперники в вскрытии истины М. Лейн и Э. Эпштейн не могли поладить друг с другом. Их сенсационные изыскания вышли почти одновременно, и они схватились при дележе добычи – популярности авторов хорошо продающихся книг. Лейн сказал: «Книга Эпштейна имеет один недостаток. Заявления, которые исходят от членов комиссии, нельзя проверить, – Эпштейн не использовал записывающую аппаратуру. Я предлагал ему скрытый магнитофон, он отказался, заявив, что это будет неэтично. Поскольку нет доказательств, возникают серьезные проблемы». Эпштейн отрицал, что Лейн обращался к нему с таким предложением. «Я могу только предположить, что Лейн лжец», – вздохнул он.
Десятилетнюю годовщину со дня гибели Дж. Кеннеди ознаменовал выход книги юриста, работавшего в комиссии Уоррена, Д. Белина «22 ноября 1963: Вы и есть жюри присяжных заседателей». В пятидесяти главах капитального труда Белин проаннотировал двадцать шесть томов материалов комиссии со своими комментариями. Он скромно определил свою задачу – «предоставить в распоряжение жюри присяжных заседателей мира суть показаний основных свидетелей… разоблачив методы творцов сенсаций – извращения, жульнические умолчания, клевета». В качестве выводов он перепечатал в конце своей книги подробное «заключение» комиссии Уоррена, начинавшееся словами: «убийство Джона Фицджеральда Кеннеди 22 ноября 1963 года было жестоким и постыдным актом в отношении человека, семьи, страны и всего человечества». Меньшими категориями ни комиссия Уоррена, ни Белин, всецело согласившийся с ней, не мыслили.
Горячо одобривший труд Белина Г. Солсбери от просвещенной «Нью-Йорк таймс» объяснил, откуда разные версии об обстоятельствах смерти Дж. Кеннеди: «В нашем горе мы инстинктивно схватывались за сверхъестественное. Казалось слишком банальным поверить, что Джон Ф. Кеннеди мог умереть в обстоятельствах менее королевских, чем Цезарь. Ли Харви Освальд представлялся слишком ничтожным человеком, чтобы повергнуть Камелот».
Г. Солсбери выразил уверенность, что книга Д. Белина, подтверждавшая до последней запятой доклад Уоррена, поставила официальную точку в спорах по поводу убийства Дж. Кеннеди. Ошиблись все – «Нью-Йорк таймс», Г. Солсбери и Д. Белин.