Напомнив о позиции Дж. Кеннеди во время кризиса в бассейне Карибского моря в октябре 1962 года, И. Стоун закончил статью, посвященную памяти павшего президента, так: «Если целый народ готов пойти на собственную гибель и гибель других, лишь бы добиться своего в международных делах, тогда готовность к убийству превращается в образ жизни и становится угрозой миру. Поскольку блефом такого рода нетрудно заняться и его преемники могут попытаться повторить пример, следует дважды подумать перед тем, как канонизировать Кеннеди апостолом мира».
С обычной для семьи пламенной заботой Кеннеди попытались оградить парализованного, потерявшего речь старика Джозефа от страшного удара. Убрали газеты, сказали, что испортился телевизор. Старик помрачнел. 23 ноября Эдварду ничего не оставалось делать, как сказать. Джозеф не изменился в лице. Врачи разрешили ему вылететь в Вашингтон на похороны сына. Он отказался, остался в доме один. В день похорон он знаком попросил провезти его по Хайниспорту. Холодные улицы пусты. Джозеф приказал шоферу ехать медленно. Машина ползла мимо витрин магазинов, старик пристально вглядывался – за стеклами в каждой витрине портрет сына. Рамки повязаны траурным крепом.
В суматохе на месте покушения на Джона Ф. Кеннеди нашелся сверхзоркий молодец – кочегар Г. Бреннан. Он сообщил полиции, что видел худощавого молодого человека, ростом в 5 футов 10 дюймов, весом в 160—170 фунтов, стрелявшего из винтовки из окна шестого этажа здания книжного склада, который только что миновала машина президента. В 12 часов 34 минуты полиция по радио сообщила, что убийца, вероятно, укрывался в этом здании. В 12 часов 45 минут радио передало со слов Бреннана примерное описание примет убийцы. Полицейский М. Бейкер уже был в здании. Вместе со служащим он вбежал по лестнице на второй этаж и задержался – в вестибюле столовой он увидел человека с бутылкой кока-колы в руке. Удостоверившись, что встреченный 24-летпий Л. Освальд – работник склада, полицейский помчался наверх.
Освальд вышел тем временем из здания, поехал домой, переоделся и опять на улицу. В 13 часов 15 минут полицейский Д. Типпит в патрульной машине увидел человека, приметы которого сходились с сообщенными по радио. Он остановил машину, человек подошел, перебросился несколькими словами с ним, а затем застрелил Типпита. Убийца побежал по улице, на ходу вытряхивая гильзы из барабана револьвера. Он сбросил куртку, и, не купив билета, в 13 часов 40 минут скрылся в кинотеатре. Полиция ринулась в другом направлении, задержав в городской библиотеке человека, похожего на убийцу. Но тут пришло сообщение из кинотеатра, который немедленно окружили. Зажгли свет, опознали среди зрителей убийцу. Когда ему приказали встать, он ударил полицейского и выхватил револьвер, но тут же был схвачен, помят в свалке. Когда задержанного вытаскивали из кинотеатра, он кричал: «Вот оно, зверство полиции!» Его бросили в машину и доставили в участок. Навели справки, оказался Освальд.
К этому времени в здании книжного склада разыскивали винтовку, выяснили, что из служащих на месте нет только Освальда, принялись разыскивать его. Началось расследование. Тут пришло сообщение, что Освальд задержан. Установили, что именно он владелец старой винтовки итальянского производства с дешевым японским телескопическим прицелом. За двое суток, которые Освальд провел в руках полиции, его допрашивали около 12 часов, протоколы и записи на магнитофонную ленту не велись. Участвовали в допросах и присутствовали на них 25 человек.
Различные следственные действия – опознание личности, предъявление фотоснимков, изъятых при обыске квартиры Освальда, и т. д. В 19 часов следователь капитан Фриц составил постановление о привлечении его к ответственности за убийство Типпита, в 23 часа 26 минут – за убийство президента. Задержанный очень спокоен и начисто отрицает все. Освальд объяснил, что в момент покушения на президента находился в столовой склада, где, кстати, его видел полицейский. Почему ушел из здания? Потому что решил: в этот день больше не будет работы. Переоделся дома и пошел в кино.
Оп заявил, что никогда не имел винтовки. Когда ему показали увеличенную фотографию, найденную на квартире, – Освальд спят с винтовкой в руке, задержанный мягко указал, что ее сфальсифицировали в полиции – подклеили лицо. Попутно Освальд весьма нелестно отозвался о методах работы ФБР. Не коммунист ли он? Освальд разгневанно ответил: «Нет!»
«Дело в том, – сказал Освальд, – что коммунист – марксист-ленинец, а я марксист». В дальнейшие объяснения Освальд не стал входить, высокомерно заявив, что, учитывая состав аудитории, это потребует слишком много времени. И вообще, закончил Освальд, он не будет давать никаких показаний, пока не заручится помощью опытного адвоката.
В промежутках между допросами Освальда содержали во внутренней тюрьме полицейского управления, на пятом этаже. Когда оп заявил о том, что желает получить адвоката, следователь капитан Фриц вручил ему монету и посоветовал связаться с любым адвокатом. В коридоре тюрьмы Освальд вскоре после 16 часов позвонил в Нью-Йорк, попросив соединить его с известным своими левыми убеждениями адвокатом Д. Абтом. Ничего из этого не вышло – телефонистка в Нью-Йорке не соединила в кредит. После неудачной попытки Освальд попросил следователя дать ему возможность переговорить с Абтом, оплатив разговор. При аресте у него изъяли 13 долларов. Фриц замял просьбу задержанного.
В 15 часов 26 минут полиция Далласа объявила, что убийца схвачен и допрашивается в городском управлении. Сыщики делали достоянием гласности данные о задержанном по мере их сбора, некоторые, разумеется, неточные. Представители прессы, радио и телевидения штурмом взяли здание управления. Им никто не препятствовал: местным полицейским страсть как хотелось показать товар лицом. Вместе с журналистами в здание имел свободный доступ любой, кто только хотел взглянуть на задержанного. На третьем этаже, где допрашивали Освальда, в коридорах скопилось более 300 корреспондентов. Давка была, как у стадиона на матче популярных команд. Вокруг здания машины телевидения, кабели от них тянулись прямо в окна третьего этажа.
Через густую толпу журналистов детективы водили Освальда на допросы и с допросов. Они с трудом проталкивались через людскую стену. Журналисты коршунами набрасывались на арестованного, одновременно требуя ответа на сотни вопросов, тыкая ему в лицо десятки микрофонов. С кривой ухмылкой, не сходившей с лица, Освальд с трудом отстранялся от журналистов и, спотыкаясь о телевизионные кабели, кое-как проделывал свой скорбный путь в лапах дюжих полицейских.
В местном отделении Американского союза демократических свобод (АСДС) вскоре после задержания Освальда узнали, что он просит адвоката. Узнали просто – по телевидению передавали происходившее в здании полицейского управления: на экране Освальд, подняв над головой скованные руки, кричал, что ему нужна юридическая помощь, а вокруг теснились полицейские с искаженными злобой лицами. Председатель местного отделения АСДС Г. Олдс с трудом дозвонился до капитана Фрица и вежливо осведомился, разъяснены ли арестованному его права, и сказал, что АСДС готов немедленно оказать содействие Освальду. Фриц коротко ответил: задержанный отклонил сделанные ему предложения о юридической помощи.
Олдс был терпеливым человеком и счел необходимым вместе со своими сотрудниками явиться в полицейское управление. Он хорошо знал нравы полиции. В управлении после препирательства с полицейскими чинами Олдса направили к судье второго участка Далласа Д. Джонстону, который наблюдал за ведением следствия. Судья оценил благородство намерений Олдса и его коллег. Он заверил их, что Освальд отказался от услуг защитника. Он солгал. Освальд, потерпев неудачу связаться с Абтом, заявил, что является членом АСДС, платит членские взносы и просит прислать адвоката от этой организации.
С судьей Олдс встретился около полуночи, как раз в тот момент, когда в здании все пришли в сильнейшее волнение – окружной прокурор Вейд объявил, что, уступая настояниям прессы, полиция выведет Освальда на пресс-конференцию. Ее проведут в подвале, единственном помещении, способном вместить сотни людей. Пусть полюбуются, в Далласе не бьют арестованных. Наконец, Освальд в наручниках, с подбитым глазом – перед толпой журналистов. Ничего путного не вышло. В подвале галдели, требуя друг от друга замолчать, фоторепортеры лезли по головам. Освальда забросали беспорядочными вопросами, допытываясь, он ли убил президента. Он спокойно ответил, что «совершенно не понимает происходящего», он-де не убивал ни президента, ни Типпита. «Я настоятельно прошу, чтобы мне оказали юридическую помощь». Вопросы, вопросы. Арестованный сказал, что глаз ему подбил полицейский. Вейд сделал знак – убрать арестованного, толпа охотников за сенсацией пришла в ажиотаж. Детективы уволокли Освальда, пробывшего перед журналистами несколько минут. Пресс-конференцию продолжил Вейд.
Прокурор внушительно рассказал, что Освальду предъявлено обвинение в убийстве президента, что действовал он один, а следствие уже собрало о нем достаточно изобличающих материалов. Вейд заверил, что прокуратура имеет возможность поддержать обвинение в суде. Он определенно хвастался оперативностью вверенного ему полицейско-следственного аппарата.
После часа ночи Освальда разбудили в тюрьме и повели на четвертый этаж. Открылась тяжелая дверь, и он оказался в другой камере среди группы людей. Судья Джонстон глубокой ночью решил формально предъявить ему обвинение в убийстве президента. Пометив время 1 час 35 минут 23 ноября, Джонстон зачитал постановление. Освальд все это уже слышал. Он запротестовал, требуя адвоката. Судья ответил, что он получит любого адвоката. Арестованный слышал и это.
Необычная процедура предъявления обвинения. Д. Бишоп, автор книги «День, когда был убит Кеннеди» (около 700 страниц, и все только о дне 22 ноября 1967 г.), не сомневается в виновности Освальда. Но и он замечает: «Арестованный мог кричать, как только мог, требуя адвоката, или вопить о своей невинности, и никто не услышал бы, кроме полицейских, считавших его виновным. Исход слушания был бы одинаковым в любом случае (при открытых или закрытых дверях), но представители закона хотели повторить оба обвинения – в убийстве Типпита и Кеннеди – негласным образом. По единственной причине – заткнуть рот Освальду… Некоторые полицейские, молча стоявшие за его спиной, знали, что Американский союз демократических свобод связался с полицией, предлагая защитить права Освальда. Представители закона лгали, утверждая, что он отклонил услуги адвоката. Он содержался в инквизиторской тайне людьми, заявлявшими, что стоят на страже закона». Так обстояло дело по существу. Что касается американской «паблисити», то из Далласа шло сообщение за сообщением – вина Освальда очевидна.
Провинциальные сыщики Далласа настолько увлеклись происходящим – в их руках был человек, объявленный убийцей популярного президента, – что игнорировали повторные обращения из Вашингтона: прекратить рекламу, которая неизбежно повредит дальнейшему расследованию. Впоследствии начальник полиции города Керри чистосердечно признался: «Мы нарушили все принципы допросов… вели дело с начала до конца вопреки принятой практике дознания». В декабре 1963 года американская ассоциация юристов заключила: «Широкая гласность предъявления обвинения Освальду, заявления полицейских чинов и оповещение о деталях «доказательств» сделали чрезвычайно трудным подобрать для обвиняемого беспристрастный состав жюри присяжных и обеспечить ему справедливый суд». С этим мнением полностью солидаризировалась ассоциация юристов штата Техас. Но тогда, 22—24 ноября, полиция Далласа до конца и с лихвой использовала свои прерогативы: судопроизводство по преступлениям, не являющимся федеральными, отнесено по конституции США к сфере компетенции штатов.
Президент Джонсон отдал категорическое указание Э. Гуверу: расследование поручается ФБР. Президент не понимал, что юридически ФБР не могло подменить органы юстиции штата. Вейд и Керри отвергли поползновения из Вашингтона изъять дело в компетенцию федеральных властей. Они великодушно допустили сотрудников ФБР на допросы и позволили с разрешения следователя задавать вопросы арестованному. С самого начала между прокуратурой Далласа и ФБР сложились крайне напряженные отношения – Керри уже в середине дня 22 ноября дознался, что ФБР давно вело досье на Освальда, но перед приездом президента не поставило в известность полицию города о «потенциальной опасности» подозрительного человека. При желании полицейские власти города могли свалить ответственность за убийство президента на ФБР.
По существующей в Далласе практике после полицейского дознания арестованный передается на время ведения следствия шерифу, который помещает его в окружную тюрьму. Вечером 23 ноября Керри оповестил журналистов, что утром на следующий день Освальда перевезут из полицейского управления в окружную тюрьму. Около 3 часов ночи неизвестный сообщил по телефону в местный отдел ФБР, что таинственный комитет «решил убрать человека, убившего президента». Вслед за этим аналогичное предупреждение было передано по телефону в канцелярию шерифа. Керри информировали об обоих предупреждениях.