— Нет, конечно. Она слишком устала.

— Ну, молодцы! Вы хоть обувь с неё сняли? По вашим лицам вижу, что нет, даже не догадались. Хотите, чтобы с утра у неё ноги болели? Эх, мужчины, мужчины. Ладно, идите. Я тут сама разберусь. — и, решительно отодвинув в сторону гнома с нэшу, Нэйке вошла в комнату к Пьюме.

Нэшу ловко раздела и разула принцессу, благо опыта у неё в таких делах было предостаточно. Раньше, когда она ещё не покинула Внутренний Кайз, ей часто приходилось смотреть за младшими детьми. Вот и сейчас она ухаживала за эльфийкой, словно за младшей сестрой. В шкафу она нашла просторную рубаху и переодела в неё Пьюму, подоткнула со всех сторон одеяло, чтобы принцесса не замёрзла и неслышно (хотя это было лишним, за всё время манипуляций Нэйке у принцессы даже веки не дрогнули) вышла из комнаты.

Когда наутро Пьюма проснулась, она с удивлением заметила на стуле возле себя аккуратно сложенную одежду, а на себе рубаху, в которой обычно спала в гостях у гнома. Вполне понятно, что возникал вопрос, кто переодел её, но ответа на него Пьюма найти не могла. Конечно же, она помнит, как Онэлл понёс её наверх. Но она никак не могла поверить, чтобы он, принц (пусть и нэшу), мог воспользоваться её беззащитностью и раздеть её. Но тогда кто же? Байль? Нет, старый гном тоже ни за что бы ни решился на такое. Но кто?

В раздумьях Пьюма спустилась вниз. Все остальные уже были там и сидели за столом, ожидая её. Из-за стола встала Нэйке и вышла ей на встречу.

— Надеюсь, ваше высочество хорошо спали этой ночью. На вашу долю вчера выпало не мало испытаний духа.

Пьюма лишь что-то пробубнила ей в ответ. Она до сих пор не могла прийти в себя и, наверное, впервые королевская вежливость ей отказала. Но Нэйке, кажется, даже не замечала подобной перемены в её поведении. Да и другие сделали вид, что ничего особенного не произошло. Видимо, у них у всех было всё в порядке с тактом. Нэйке, тем временем, отодвинула стул, чтобы помочь принцессе сесть за стол. Но прежде она жестом остановила Онэлла, вставшего было из-за стола, чтобы самому помочь Пьюме. А затем и сама села за стол, заняв место между Пьюмой и Онэллом.

— Прежде, чем начать трапезу, я хотела бы попросить у её высочества прощения за то, что без её разрешения посмела переодеть её и уложить спать. Мне не хотелось тревожить королевский сон и надеюсь, принцесса не осудит меня строго.

Пьюма посмотрела на Нэйке так, как будто впервые за утро увидела её. Нэшу смотрела в ответ, не отводя взгляда. И Пьюма поняла, к чему вдруг все эти публичные утренние извинения. И невероятно, она была очень благодарна Нэйке за это. Что и не преминула выразить.

— Напротив. Должна вам сказать, что я благодарна Нэйке за её заботу обо мне. Не думаю, что смогла бы самостоятельно справиться, учитывая моё вчерашнее состояние. Более того, это я должна вас всех просить простить меня за мой небольшой срыв в конце вечера.

И тут пришла очередь Конте удивить всех без исключения.

— Ваше высочество ни в коем случае не должно извиняться перед нами. Тем более что я, например, уже точно и не помню, что именно вчера произошло. Дорога сюда изрядно вымотала меня. Поначалу за дружескими разговорами я этого не замечал. Но стоило только моей голове коснуться подушки, как я моментально заснул, позабыв обо всём на свете.

Пьюма не знала, что и ответить гайемцу на это. Она никак не ожидала чего-либо подобного от человека. Возможно, люди не так уж и плохи. По крайней мере, не все, этот человек уж точно не лишён благородства. Видя небольшое замешательство принцессы, в разговор вмешался Байль.

— Ну что же никто ничего не ест, всё же остывает! Больше я разогревать не буду. У меня, к вашему сведению, на сегодня ещё много важных дел запланировано.

Извинившись, все приступили к еде, прекрасно понимая, что ворчания гнома были лишь формальностью, способом разрядить обстановку. После завтрака Байль с Дольхом отправился в свою мастерскую, остальные же пошли к озеру провожать Пьюму и Нэйке во дворец…

На этот раз грести не пришлось. Лодка сама послушно скользила по водной глади озера. Это был талант Нэйке — повелевать вещами и разговаривать с ними. Эльфийка с удивлением смотрела на нэшу, не понимая, как та, обладая такой магической силой, могла спокойно сносить все те колкости, которые отпускала в её адрес сама Пьюма, да и не только она одна, многие, большинство.

Теперь эльфийской принцессе понемногу становилось понятно, почему её отец и некоторые из старейшин Высокого Совета, говоря о «внутренних» и о нэшу, в частности, никогда не отзывались о них как о существах низших, к которым эльфы причисляли всех, не принадлежащих их расе. Она вспомнила, что о нэшу говорили с ненавистью, но в то же время и с большим уважением.

Сейчас она по-другому стала смотреть на Нэйке, на ту, которую раньше ни во что не ставила. Неожиданно для себя она поняла, что даже восхищается ею, её стойкостью. Она, эльфийская принцесса, восхищается не эльфийкой! Это было невероятно, но внутренне Пьюма понимала, что Нэйке как никто другой заслуживает этого. А как могло быть иначе? Ведь она, как и сама Пьюма была королевской крови, но ни разу никому и виду не подала, что обижена, оскорблена отношением эльфов к ней, она была выше всего этого. Она, всегда молча, с улыбкой смотрела на эльфов, всячески старающихся унизить её. Она была снисходительна ко всем их выпадам и выходкам по отношению к ней, как…

Возникшая догадка молнией пронзила сознание Пьюмы. Нэйке снисходительно относилась ко всему, чтобы ни придумывали эльфы, как бывают снисходительны взрослые к проделкам детей. О, боги! Своими попытками унизить её эльфы только укрепляли у Нэйке осознание превосходства нэшу над ними. Лодка легонько коснулась берега и замерла. Нэшу первая покинула лодку, та даже не качнулась, и теперь стояла на берегу в ожидании принцессы.

— Нам необходимо решить, как будем действовать. Ты хочешь, чтобы мы сначала переговорили с твоим отцом или же сразу же представить меня перед Великим Советом? — спросила Нэйке, как только ступни Пьюмы коснулись земли.