Управление: не только голосование монетами

Одна из важнейших тенденций последнего года в области блокчейн-технологий – переход от фокусировки на одних лишь децентрализованных финансах (DeFi) к попыткам обратить внимание на децентрализованное управление (DeGov). Хотя некоторые вполне обоснованно провозгласили 2020-й годом DeFi, развитие и усложнение подобных проектов привели к тому, что многие заинтересовались децентрализованным управлением как способом справиться с этими новыми вызовами. Примеры можно найти на Ethereum: YFI, Compound, Synthetix, UNI, Gitcoin и другие запустили своего рода ДАО или даже сами были созданы как ДАО. Но подобные инициативы встречаются и за пределами Ethereum: например, активно обсуждаются предложения по финансированию инфраструктуры в Bitcoin Cash, голосования в Zcash и многое другое.

Рост популярности формализованного децентрализованного управления неоспорим и вполне обоснован. Но важно помнить и о том, что такие схемы чреваты рисками вроде недавнего враждебного захвата Steem и последующего массового ухода в Hive. Я даже готов утверждать, что эти риски неизбежны. По причинам, которые я опишу в этой статье, в некоторых контекстах децентрализованное управление одновременно и необходимо, и опасно. Как сохранить преимущества DeGov и минимизировать его риски? Я сосредоточусь на одной из ключевых составляющих ответа на этот вопрос: мы должны выйти за рамки голосования монетами в его нынешнем виде.

С момента публикации в 1996 году Декларации независимости киберпространства[88] в том, что мы подразумеваем под идеологией шифропанка, существует ключевое неразрешенное противоречие. С одной стороны, ценности шифропанка сводятся к тому, чтобы использовать криптографию для минимизации принуждения, а также максимизации эффективности и влияния главного на тот момент механизма координации, где принуждения не было: частной собственности и рынков. С другой стороны, экономическая логика частной собственности и рынков оптимизирована для деятельности, которую можно «раздробить» на повторяющиеся взаимодействия «один на один», а информационная сфера, где искусство, документация, наука и код в конечном счете производятся и потребляются через публичные взаимодействия, полностью противоречит этой изначальной цели.

В этих условиях возникают две ключевые проблемы, требующие решения.

▓ ФИНАНСИРОВАНИЕ ОБЩЕСТВЕННЫХ БЛАГ: как финансировать проекты, ценные для широкой и разнородной части сообщества, но не имеющие бизнес-модели (например, исследование протоколов первого и второго уровней, разработка клиентов, документация…)?

▓ ПОДДЕРЖАНИЕ И ОБНОВЛЕНИЯ ПРОТОКОЛА: как согласовывать обновления протокола, а также регулярное поддержание и корректировки его непостоянных элементов (например, списки безопасных активов, источники оракула цен, держатели ключей для многосторонних вычислений)?

Первые блокчейн-проекты в основном игнорировали обе эти проблемы, делая вид, что безопасность сети – единственное важное общественное благо, что ее нужно достигать за счет высеченного в камне алгоритма, а оплачивать – фиксированным вознаграждением в рамках PoW. Сперва такое положение в финансировании сложилось из-за резкого роста цен на биткойн в 2010–2013 годах, а затем – из-за бума ICO в 2014–2017 годах и образовавшегося одновременно с этим второго криптопузыря. Все это достаточно обогатило экосистему, чтобы временно прикрыть серьезные рыночные недостатки. Вопрос долгосрочного управления общими ресурсами также остался без внимания: Bitcoin пошел по пути крайней минимизации и сосредоточился только на том, чтобы предоставить валюту с фиксированным предложением и обеспечить поддержку платежных систем второго уровня вроде Lightning. В свою очередь, развитие Ethereum шло относительно гармонично (за одним важным исключением[89]) благодаря неоспоримой легитимности его изначальной дорожной карты (если коротко – «proof of stake и сегментирование»). При этом сложных проектов прикладного уровня, требующих чего-то большего, пока не существовало.

Но в последнее время обстоятельства складываются не так удачно, и на первый план выходят вопросы о том, как скоординировать поддержку и обновление протоколов, а также финансировать документацию, исследования и разработки, избегая при этом рисков централизации.

Давайте сделаем шаг назад, чтобы оценить абсурдность сложившейся ситуации. Ежедневно Ethereum выплачивает около 13 500 ETH – то есть около 40 миллионов долларов – в качестве вознаграждений за майнинг. Выплаты транзакционных комиссий тоже немаленькие: часть, которую не сжигает EIP-1559[90], по-прежнему составляет около 1500 ETH (~4,5 миллиона долларов) в день. Так, на финансирование сетевой безопасности ежегодно уходят миллиарды долларов. А как думаете, сколько составляет бюджет Ethereum Foundation? Около 30–60 миллионов долларов в год. Есть и другие игроки, желающие поддержать развитие Ethereum (например, ConsenSys), но их вложения немногим больше. В Bitcoin всё примерно так же, разве что на общественные блага, не связанные с безопасностью, уходит еще меньше средств.

Вот как это выглядит на уже знакомой нам диаграмме.