Очевидно, что при такой структуре расходов ресурсы распределяются совершенно нерационально. Последние 20 % хеш-мощности сети приносят экосистеме гораздо меньше пользы, чем могли бы, если бы шли на исследования и разработку основного протокола. Так почему бы просто… не сократить бюджет PoW на 20 % и не перенаправить эти средства на другие цели?

Чаще всего ответ на эту загадку связан с концепциями «теории общественного выбора» и «заборов Шеллинга»: даже при том, что мы можем легко определять некоторые ценные общественные блага и точечно перенаправлять на них часть финансирования, введение регулярной институционализированной модели принятия таких решений грозит политическим хаосом и захватом власти, что в долгосрочной перспективе перекрывает все преимущества. Какие бы тому ни были причины, мы имеем дело с интересным фактом: экосистемы Bitcoin и Ethereum способны накапливать миллиардные капиталы, но сталкиваются со странными и труднообъяснимыми ограничениями в том, куда этот капитал можно направить.

Стоит разобраться, что за мощная социальная сила стоит за этим явлением. Как мы увидим далее, эта же социальная сила отвечает за саму способность экосистемы Ethereum накапливать эти ресурсы (которой нет у почти идентичной с технической точки зрения Ethereum Classic[81]). Она же помогает восстановить цепочку блоков после атаки 51 %, и она же лежит в основе всевозможных мощнейших механизмов, действующих далеко за пределами блокчейн-пространства. По причинам, которые станут ясны к концу этого текста, под этой мощной социальной силой я подразумеваю легитимность.

Оценить мощь этой силы поможет другой важный пример – эпопея со Steem и Hive. В начале 2020 года Джастин Сан купил компанию Steem, которая существует отдельно от блокчейна Steem, но владеет 20 % выпущенных токенов STEEM. Разумеется, сообщество не доверяло Джастину Сану. Оно решило провести внутри блокчейна голосование, чтобы придать официальный статус давнему «джентльменскому соглашению»: токены компании Steem нужно хранить для общего блага блокчейна Steem и нельзя использовать в голосованиях. В ответ Джастин Сан вооружился токенами, которые хранились на бирже, и взял под контроль достаточно делегатов, чтобы единолично управлять блокчейном. Больше сообщество не могло действовать внутри протокола, поэтому создало форк блокчейна Steem под названием Hive и скопировало туда все балансы токена STEEM, кроме балансов участников атаки, в том числе Джастина Сана.

Из этой истории мы можем вынести следующий урок: компания Steem на самом деле никогда не «владела» монетами. Будь это так, она могла бы свободно пользоваться монетами и злоупотреблять ими в свое удовольствие. Когда же компания все-таки попыталась злоупотребить ими вопреки мнению сообщества, ее успешно остановили. Этот случай напоминает ситуацию с вознаграждениями еще не выпущенными монетами Bitcoin и Ethereum, где монеты в конечном счете принадлежали не криптографическому ключу, а определенному социальному контракту.

Эту логику можно применить и ко многим другим структурам в блокчейне. Возьмем, например, корневую мультиподпись ENS[82]. Корневую мультиподпись контролируют семь известных членов сообщества Ethereum и ENS. Но что будет, если четверо из них объединятся и обновят регистратор так, чтобы он передавал им лучшие домены? Если взглянуть на ENS как на систему смарт-контрактов, у них есть полное и неоспоримое право это сделать. Но если бы они действительно попытались злоупотребить своими техническими преимуществами, известно, чем бы это закончилось: их изгнали бы из сообщества, а оставшиеся участники заключили бы новый контракт ENS, где домены вернулись бы к первоначальным владельцам, а каждое приложение Ethereum, использующее ENS, перешло бы на новый пользовательский интерфейс.

И у них уже много приложений. Не сделай они этого, намного больше пользователей либо остались бы в Steem, либо полностью перешли бы в совершенно другой проект

Здесь мы выходим за пределы структур смарт-контрактов. Почему Илон Маск может продать NFT своего твита, но Джеффу Безосу было бы не так легко продать тот же самый твит? Оба способны сделать скриншот твита Илона и вставить его в dApp NFT. В чем же разница? Для любого, кто хотя бы интуитивно понимает основы социальной психологии человека (или слышал о подделках художественных произведений), ответ очевиден: Илон, продающий твит Илона, – оригинал, а Джефф, делающий то же самое, – подделка. Это же правило работает и в случае многомиллионных активов: их контролируют и распределяют не отдельные лица или криптографические ключи, а социальные представления о легитимности.

Если зайти еще дальше, легитимность господствует над всеми видами игр социального статуса, интеллектуальным дискурсом, языком, правами собственности, политическими системами и национальными границами. Она управляет даже консенсусом в блокчейне: единственная разница между софтфорком, который принимает сообщество, и цензурной атакой 51 %, после которой сообщество согласовывает форк восстановления вне протокола, чтобы избавиться от злоумышленника, – это легитимность.

ЧТО ЖЕ ТАКОЕ ЛЕГИТИМНОСТЬ?

Чтобы понять, как работает легитимность, нужно немного углубиться в теорию игр. В жизни многие ситуации требуют скоординированного поведения: если вы действуете определенным образом в одиночку, вы, скорее всего, ничего не добьетесь (или даже хуже), но, согласовав действия с другими, вы сможете достичь желаемого результата.