— Барметов? Э-э… Хм… Ага! Это, который, Алеша Попович?! Сын отца Вениамина? Несовершеннолетний отрок, тайно сбежавший из дома? Мля! И в бескрайней степи, ты умудрился безошибочно найти второго такого же долбоеба?! Чтобы жизнь мне отравить?! Теперь понятно, откуда Бурцев эту бредовую идею подчерпнул! Да твою дивизию! Ты же вроде в православной семье рос! Откуда у тебя вообще термины и понятия индуисткой философии взялись?

Блудный сын опустил глаза:

— Ну… батяня разные разговоры с другими священниками вел…

Повернувшись к Лапину, я подытожил:

— Короче. Эти два ухаря, с глузду съехали и считают меня богом.

Студент пискнул:

— Аватарой…

Глянув, как Потапов слегка двинул ему по шее, я удовлетворенно продолжил:

— Поэтому ты, как комиссар, проводишь среди темных и несознательных бойцов в лице Бурцева, отдельную усиленную антирелигиозную пропаганду. Ибо сказано — «не сотвори себе кумира». То есть — тьфу! Наоборот… Э-э… Ну короче, ты меня понял! Нам и так его придури хватает, но если студент еще и в религию вляпается, то это просто пипец получится. Поэтому он теперь должен существовать исключительно между Потаповым и тобой. С перерывом на короткий сон. Что касается тебя — я повернулся к белобрысому — ты сдаешь винтовку, снимаешь берет, берешь лошадь, запас продуктов и ясным соколом летишь в родное село, к папе! Это вон в ту сторону, порядка пятидесяти верст!

Попович, вроде как даже всхипнул, но тут неожиданно вступился Потапов:

— Командир, может не стоит Ляксея гнать? Он парнишка соображающий. С оружием ладит. Пулемет уже со второго раза понял. Да и твою мотоциклу почти освоил. Пока тебя не было он даже ездить пробовал.

Упоминанием о байке, Федор меня заинтересовал. Хм… если пацан научится гонять на моцике то это будет очень хорошо. Да и сам парнишка крепенький. Не скажешь, что несовершеннолетний. Поэтому переиграл, резюмировав:

— Ну если ты и его на воспитание возьмешь, то пусть остается. Как — с двумя справишься?

Бывший унтер кивнул и испросив разрешения, удалился, захватив обоих возмутителей спокойствия. А я, приходя в себя, продолжил готовиться к выходу. Мысли, правда, продолжили крутиться вокруг случившегося. Разговор-то наш слышали многие. Да что там «многие». У всего батальона, уши как локаторы были. Даже лошади, сука, не ржали и не звякали сбруей, поддерживая общую тишину. И чем мне это может грозить? Я усмехнулся. Да ничем! Просто появится очередная байка про героического Чура. На этот раз, с уклоном в мистику. И как это разрулить, я тоже знаю. Поэтому, когда уже выдвинулись и едущий рядом Буденный спросил:

— Не понял… тебя тот хлопец, что — давно знает?

Я усмехнулся:

— Нет. Просто мы с ним в красновской контрразведке вместе сидели, а потом из-под расстрела ушли. Беляков перебили, да ушли. И вот у него, с тех пор, немного плохо с головой. Не критично, но сам понимаешь, не каждый после расстрела прежним останется… А из батальона его убирать не хочу. Пропадет мальчишка ни за грош…

Семен понимающе кивнул и решил уточнить:

— А чего он там про старичка говорил? Ты на вид, навродь помладше меня будешь. Так, ежели навскидку, то чуть за тридцать…

Грустно сплюнув, пояснил: