Перед въездом на небольшую площадь (единственное замощенное брусчаткой место) обратил внимание на информационную тумбу. Исходя из сохранившегося призыва голосовать на выборах в Учредительное собрание, о второй революции здесь возможно и слыхали, но не совсем этому верили[10].
Ну, это я так ерничаю. Мы же не сразу влезли в Володаев. Сначала мотнулась разведка, которая и доложила, что в городе отсутствуют немцы, зато присутствует Советская власть. Да и красный флаг над узким, но двухэтажным зданием администрации как бы на это намекает. Сама администрация, предупрежденная нашими разведчиками, встречала колонну перед зданием. Впереди стоял усатый мужик в блестящей кожанке и с наганом на боку. Рядом, не менее усатый, но с винтовкой и красной повязкой на рукаве пиджака. А вот за ними наблюдались какие-то странные персонажи. Паренек в гимнастерке и со студенческой фуражкой на голове, еще нормально вписывался в пейзаж. Но вот дедок, странном мундире явно невоенного образца сильно выпадал из образа. Да и еще один здоровенный мужчина, в полицейской форме без погон, но зато с саблей и совершенно монструозной револьверной кобурой, тоже был довольно странен.
Ну а мы что? Спешились, да попутно знакомясь, стали выяснять обстановку. Кожаный, оказался председателем городского совета. Старичок — (бывший коллежский секретарь) заведовал коммунальным хозяйством. То есть, как начал, еще со времен папы последнего царя, так до сих пор и продолжает работать в коммунхозе. Тот что с красной повязкой — командир местного ополчения. Здоровяк с саблей и рукой на перевязи — заместитель начальника милиции. Ветеран Русско-Японской войны. После увольнения из армии, устроился работать в полицию городовым. Но был правильным городовым, поэтому сейчас (при полной поддержке трудящихся) продолжил работать по профилю.
Тут же, в разговоре, выяснилось, что личный состав городской милиции (все пять человек) во главе с командиром, сейчас где-то на хуторах, ловит банду конокрадов некоего Блинчика. Те совсем обнаглели и вчера нагло увели двух лучших коней прямо из конюшни при горсовете. Терпение властей лопнуло, после чего, было решено изловить супостатов во что бы то не стало.
Слушая председателя, я несколько обалдел от его спокойствия. Какие, нафиг, Блинчики? Он что не знает, что тут, в тридцати верстах, немецкая армия стоит? И наших войск, в этом промежутке нет. Вообще нет. Но оказалось, что знает. От его дальнейших слов я не то что обалдел, а охренел полностью. Обстоятельный мужик, вытирая лоб тряпицей (все-таки жарко ему в кожане), спокойно рассказал, что на прошлой неделе к ним немецкая разведка приходила. Три десятка конных. И местные приняли бой. Благо, все были на месте. Ну а потом, на звуки перестрелки и набата, подтянулся народ из городского ополчения.
Немцы, видя, что их обстреливают со всех сторон, не стали усугублять и свалили. Понятно — это же разведка, которая не города брать должна, а нащупывать линии сопротивления. Нащупали, доложили начальству, которое отметило Володаев, как место где присутствуют красные и на этом пока все.
А я совсем другими глазами стал смотреть на этих людей. До этого, только что на «хи-хи» не пробивало. Ну ведь, оперетка какая-то. Везде полыхает, а здесь — идиллия полупейзанская. Еще и Блинчик этот… Но слушая спокойный рассказ председателя, у меня аж спину холодом обдало. Эти люди отлично понимают, что к чему. И готовы стоять до конца. Понимая, что подмоги ждать, в общем-то, неоткуда. Хоть телеграф в городе и присутствует (в отличии от железнодорожной ветки) но кого сюда пришлют? И когда? Поэтому, мужики рассчитывают лишь на себя. Блин… я бы, наверное, так не смог…
Алексей Геннадьевич (так звали председателя), тем временем, выяснив, что мы не являемся частями Красной Армии, прибывшей защищать город, лишь вздохнул и несколько стесняясь поинтересовался:
— Товарищ Чур, а есть ли у вас возможность патронами поделиться? Или, может, оружие какое-никакое найдется? А то люди для ополчения у нас есть, но вот ни винтовок, ни патронов, почти нет. Особенно с патронами беда. Прохор Архипович — он кивнул в сторону бывшего городового — когда всё расстрелял, с саблей на германца пошел. Зарубил, но и сам пулю в руку получил. И еще один хороший хлопец погиб, когда пытался у убитого немца винтарь утянуть…
Катнув желваками, я лишь хлопнул героического председателя по плечу:
— Какое количество ополчения под ружье поставить сможете?
Тот на секунду задумался:
— Ну, сейчас, полтора десятка оружных будет. С «мосинками», револьверами, да охотничьими ружьями. А так, еще столько же, точно наберем. Тех, кто не дрогнет и не сбежит. — и несколько виноватясь, пояснил — Пролетариата у нас очень мало. Так-то народ нормальный, но не сознательный. Живут все больше по пословице — «моя хата с краю». Мы пропаганду ведем, но пока не очень-то получается. Правда, ночами в нас уже не стреляют и это хорошо…
Хм… еще раз оглядев собеседника, задал вопрос:
— А офицеры в городе есть? Ну и солдаты-дембеля? В смысле те, кто с фронта пришел?
Алексей Геннадьевич кивнул:
— Есть, как не быть? У нас десяток в дружине, это как раз бывшие фронтовики. А остатние сказали, что они уже по горло навоевались… Да и офицеры есть. Только они тоже: или «навоевались», или к вообще к Деникину лыжи вострят. Разговаривают эдак свысока… видать невместно им вместе голытьбой, город свой защищать.
Я сплюнул:
— Что прямо все?
— Да нет. Двое, когда в набат ударили, прибежали на подмогу. Прапорщик бывший, с выбитым глазом. Я его знаю — маслозаводчика Павленкова сын. Всегда шебутным был и даже ранение его не угомонило. И еще один. Тоже калеченный — без двух пальцев. Тот не здешний. Недели две назад появился. Когда мы его проверяли, показал документы на имя поручика Брагина. Живет сейчас примаком у одной вдовушки. Но с револьвера стреляет — на загляденье! Вот как раз именно он, сзади к германцам каким-то макаром приблизился и сразу четверых застрелил. В общем-то, опосля этого, те и утекли…