Лееб:
41-й моторизованный корпус остаётся в распоряжении группы армий «Север» до 13 сентября. В этой связи у нас имеется в запасе трое-четверо суток, чтобы задействовать эту силу при наступлении на Ленинград.
09.09.1941 г. можно будет приступить к наступлению на Ленинград.
Буров:
Положение под Ленинградом продолжает оставаться очень тяжёлым. Тем не менее голос Ленинграда звучит на всю страну. Узнали радиослушатели и о том, что сегодня на улицах города, над которым нависла угроза вражеского вторжения, звучали песни. Пели молодые ленинградцы, отправлявшиеся на воскресник в честь Международного юношеского дня.
После работы была возможность отдохнуть. В кинотеатрах демонстрировались фильмы, в Театре имени Ленинского комсомола шла пьеса «Очная ставка», в Театре юного зрителя – «Ревизор».
Скрябина:
Утром сидела с сыном Юриком на бульваре. К нам подсел бывший мой однокурсник Милорадович. Без предисловий завёл разговор о том, как он счастлив, что немцы уже стоят под городом, что их – несметная сила, что город будет сдан не сегодня-завтра. Хвалил меня, что я не уехала. «А это на всякий случай, – показывает мне маленький револьвер, – если ожидания меня обманут».
Я не знала, как реагировать на его слова. Мы привыкли не доверять людям. А таких, вроде него, теперь много. С нетерпением ждут немцев как спасителей.
Автор:
На письмо Лееба главное командование сухопутных войск отреагировало оперативно. Срок пребывания немецких подвижных соединений под Ленинградом был продлён. Верховное командование вермахта также не возражало. Оно руководствовалось решением Гитлера о скорейшей блокаде Ленинграда по наименьшему радиусу.
Буров и Скрябина одинаково характеризовали ситуацию в Ленинграде в начале сентября как очень тяжёлую. Но настроение в связи с этим у них было разным. Буров восхищался людьми с коммунистической закалкой. Поэтому его записи оставались оптимистичными.
Скрябина находилась в подавленном состоянии. Она училась вместе с Милорадовичем на вечернем факультете Института иностранных языков. С одной стороны, она боялась, что тот мог оказаться провокатором, с другой стороны, ему симпатизировала. Она не возмутилась по поводу его ожиданий, касающихся сдачи города немцам. Для этого могли быть основательные причины. В конце августа пораженческие настроения под влиянием стремительного продвижения немецких войск к Ленинграду и из-за воздействия вражеской пропаганды приобрели вполне определённый характер – появились призывы к сдаче Ленинграда. Некоторые жители начали избавляться от всего, что могло быть связано с советской властью. Разбивались и выбрасывались бюсты Сталина и Ленина. Слухи о предстоящей сдаче города подогревали участившиеся случаи дезертирства. Дополнительные трудности создавали беженцы, численность которых стремительно возрастала. Они тоже способствовали распространению негативных настроений. Органы НКВД старались пресекать на корню подобные взгляды. В местной печати именно в эти дни появились публикации о расстреле четырёх врагов народа. За распространение пораженческих слухов они были названы «шептунами». Это слово, как ярлык, приклеивалось и в дальнейшем к тем, кто малодушничал или критиковал советский образ жизни.
Лееб:
Сегодня мы взяли Шлиссельбург, очистив и заняв весь берег Невы от южной оконечности Ладожского озера до Ивановского. Теперь у противника сохраняется одна возможность доставки подкреплений или эвакуации людей: водным путём по Ладожскому озеру и то лишь до тех пор, пока противоположный берег находится в его руках.
Вчера вечером и сегодня утром возникли определённые трудности, связанные с нехваткой сил, имеющихся в распоряжении группы армий «Север». Всё это свидетельствует, что на данном участке группы армий «Север» нам придётся вести «войну несчастного человека».
Буров:
Сегодняшний день стал по-особенному тяжким. Гитлеровские войска, захватив Шлиссельбург, перерезали последнюю дорогу, связывающую Ленинград со страной. Город оказался в блокаде. А в нём к этому дню находилось 2 миллиона 544 тысячи жителей. В том числе около 400 тысяч детей.
И ещё одна беда – в 18 часов 55 минут вражеской авиации впервые удалось подвергнуть город массовому налёту. Вспыхнуло 178 пожаров. Один из них – самый большой – охватил деревянные хранилища Бадаевских складов. Огонь полыхал здесь около пяти часов. Сгорело 3 тысячи тонн муки и 2500 тонн сахара.
Скрябина: