Лееб:
Во время визита генерал-фельдмаршала Кейтеля[37] речь шла о финнах. Их пытаются уговорить продвинуться дальше старой государственной финско-русской границы – правым крылом в пределах Сестрорецка и северо-восточнее от него.
Я сказал фельдмаршалу, что речь идёт в меньшей степени о том, чтобы финны продвинулись дальше на один или несколько километров, а больше о том, чтобы они в ближайшие дни продолжали атаковать. Тогда русские не смогут вывести с финского фронта наиболее боеспособные силы, чтобы задействовать их затем против нас. Если же финны остановятся и перейдут к обороне, то высвободятся значительные силы русских войск. Сейчас это поставило бы группу армий «Север» в достаточно тяжёлое положение, учитывая то, что нам потребуются все наличные силы для выдавливания противника в сторону Ленинграда. Если же противник сейчас выдвинет дополнительные дивизии против группы армий «Север», то встанет вопрос, а хватит ли у нас сил для прорыва на большую глубину?
Буров:
Каждый район города должен выставить по 5 тысяч человек на строительство укреплений. Такое постановление принял 3 сентября Военный совет Ленинградского фронта. В общей сложности по городу это составит 75 тысяч человек. Позже было подсчитано, что силами населения и войск в городских зданиях оборудовано 17 тысяч амбразур. На самых опасных направлениях построены доты и дзоты, баррикады и много других оборонительных сооружений.
Композитор Дмитрий Шостакович закончил первую часть своей Седьмой симфонии.
Автор:
Опасения Лееба сбылись. Фронт на Карельском перешейке стабилизировался, когда Маннергейм вышел к старой финской государственной границе по реке Сестре у Белоострова и остановился там. Видя, что финны не предпринимают дальнейших усилий в плане продвижения к Ленинграду, командующий Ленинградским фронтом генерал армии Г. К. Жуков в середине сентября 1941 года распорядился снять с этого участка фронта значительные силы 23-й армии. Оттуда они были переброшены в южные предместья Ленинграда и к Невскому плацдарму. Всю блокаду на Карельском перешейке продолжалась странная война почти без выстрелов и в выжидании, как сложатся дела на других участках Ленинградского фронта.
Примечательную оценку положению на советско-финском фронте дал участник боёв под Ленинградом, военный переводчик и историк Ю. В. Басистов. В книге «На крутых перевалах ХХ века» он написал следующее: «Фронт на Карельском перешейке был с осени 1941 года по лето 1944 года самым спокойным на всём Восточном фронте. Это породило в годы войны анекдот: на вопрос, какие армии являются невоюющими, давался ответ – шведская, турецкая и 23-я советская. Жданов возмущался тем, что финские и русские солдаты одновременно стирали портянки в реке Сестре, по которой проходила линия фронта. Он назвал это “окопным кретинизмом”, а по мнению солдат на двух противоположных берегах, это было разумным перемирием».[38]
Лееб:
Визит генерал-фельдмаршала фон Браухича и генерал-полковника Гальдера. Обсуждались дальнейшие операции.
Буров:
В Ленинграде начали рваться вражеские снаряды. На проспекте Обуховской обороны снаряд пробил стену школы, в которой размещалась участковая команда МПВО. Убито 8 человек. Обстрелу подверглись станция Витебская-Сортировочная, заводы «Салолин», «Красный нефтяник», «Большевик».
Чтобы растянуть менее чем скромные, а если точнее, ничтожные запасы муки, решением Ленгорисполкома от 4 сентября предложено примешивать к ней 12 процентов солодовой, соевой и овсяной муки, 2,5 процента размолотых жмыхов и 1,5 процента отрубей.
Автор:
Лееб во время визита Браухича и Гальдера узнал о планируемом решении Гитлера объявить Ленинград «второстепенным театром военных действий». Это подтверждает его запись, сделанная на следующий день.
Артиллерийские обстрелы, начавшиеся 4 сентября, велись немцами вплоть до 22 января 1944 года. Закончились они после того, как войсками 42-й армии были взяты Дудергофские высоты у Красного Села, там находились дальнобойные немецкие орудия.
4 сентября Военный совет Ленинградского фронта отдал распоряжение активизировать эвакуацию, чтобы отправить в тыл не менее 1 миллиона 200 тысяч человек. Но это уже невозможно было осуществить. В Смольном явно не владели ситуацией. Две совсем тонкие ниточки связывали теперь Ленинград с Большой землёй: водная трасса по Ладожскому озеру с использованием маломерных судов и грунтовая дорога у Шлиссельбурга вдоль южного берега Ладоги. Не то что крупномасштабная эвакуация стала невозможной, даже малые перевозки совершались уже под обстрелом противника. Недооценка Ждановым и другими руководителями города надвигавшейся катастрофы дорого обошлась ленинградцам. Она стала одной из причин гибели в блокадную зиму 1941–1942 годов сотен тысяч горожан.
В Москве в это же самое время эвакуация проводилась с большим размахом. Хотя угрозы столице не было, тем не менее, к 9 сентября оттуда вывезли свыше 2 миллионов человек, в то время как из Ленинграда с начала войны эвакуировали немногим более 600 тысяч.
Лееб: