– Завтра после заутренней службы жду тебя в Золотом дворце. Не опаздывай.

После этого самодержец развернул коня и помчался прочь, в направлении Москвы. За ним рванул отряд рынд, ждавший его у ворот Коломны. Бояре и воеводы также стали торопливо спускаться с городских башен и стен, забираться в седла и поспешать вслед за царем в Москву.

Хворостинин дал команду гарнизону гуляй-города разбивать лагерь, кормить воинов и ждать его дальнейших распоряжений. Сам же он засобирался в Москву. Всех своих родственников князь решил взять с собой, поскольку надо было быстрее решать вопрос с венчанием и свадьбой.

Приехав поздно вечером в столицу, вся большая семья Дмитрия Ивановича Хворостинина поселилась в доме у купца Конона Полесского.

На следующий день воевода пораньше выехал из дома купца, чтобы вовремя попасть на прием к царю. Прямо возле ворот купеческого двора его ждала женщина в черном опашне и черном платке. Это была та самая женщина, которая встретилась ему с полными ведрами воды при отъезде в Смоленск.

Дмитрий Иванович остановился возле женщины в черном и слез с коня.

– Ты, воевода, хорошую службу сослужил народу русскому. Он век будет тебя помнить. Пусть и далее хранит тебя Господь! – сказала женщина и перекрестила воеводу двумя сложенными вместе длинными перстами худой бледной руки. После этого она повернулась к нему спиной и быстро скрылась за углом ограды купеческого двора.

Хворостинин мгновение помедлил, потом тоже пошел за угол ограды, чтобы обстоятельно поговорить обо всем происшедшем в последнее время с женщиной в черном, но ее уже нигде не было.

Встретил ли он вдову, потерявшую во время прошлогоднего набега Девлет-Гирея своих родственников, либо опять высшие силы послали ему сигнал, было непонятно.

Князь торопливо забрался в седло Буяна и поехал к Золотому дворцу. Там он стал ждать царя в Проходной палате. На князе была все та же черная ряса рыцаря опричного ордена, что и девять месяцев тому назад, та же черная монашеская скуфья.

Когда царь пришел, Савва Фролов впустил князя в его палату-кабинет.

Зайдя в знакомое помещение, Дмитрий Иванович увидел те же деревянные лавки вдоль стен, окованный железом сундук, икону Спаса Ярое Око в красном углу, деревянное бюро для чтения и работы над бумагами.

Только настенные книжные шкафы зияли пустотой – Либерия так и осталась в Великом Новгороде, куда ее вывозили в ожидании набега Девлет Гирея. Судя по пустым книжным шкафам, возвращение царя в Золотой дворец было не окончательным.

Во внешнем облике царя также произошли разительные перемены. Теперь он был облачен не в простую черную рясу, а в шитый золотом опашень из бархата – распашную одежду до полу с длинными зауженными к запястью рукавами. На опашне был накладной декоративный воротник – «ожерелье». Опашень и «ожерелье» были густо вышиты жемчугом. На опашень был надет окладень – нашитые на матерчатые ленты цепи из плоских золотых колец, украшенных гравировкой, чернью и эмалью. На кольцах были выгравированы полный титул царя и оградительная молитва.

На голове Ивана Васильевича была надета атласная шапка-венец, шитая золотом, украшенная алмазами и рубинами, отороченная понизу соболиным мехом, с золотым крестом на вершине. На шее у царя, на толстой цепи висел массивный золотой крест.

Своим видом такая одежда должна была демонстрировать высокий социальный статус царя и вызывать благоговение со стороны его подданных. Однако для работы она совсем не подходила, поскольку плотное золотое шитье делало наряд словно металлическим, и это не позволяло ее владельцу даже свободно общаться с собеседником.

На дворе еще стояла ранняя осень и царю, судя по выступавшей на челе испарине, в парадной одежде было жарко.

Услышав звук открывшейся двери, царь повернулся от окна, в которое задумчиво смотрел на покрытое белыми легкими тучами московское небо, увидел князя и стал ждать, когда тот подойдет к нему.

Хворостинин, как и в прошлый раз, трижды перекрестился на икону, подошел ближе и поклонился царю в пояс.

– Здравствуй, Дмитрий Иванович, – холодным и несколько высокомерным тоном поприветствовал Иван Васильевич князя. – Выполнил ты с честью свою службу – разбил басурман наголову. Я очень доволен.