О чем шел разговор с духовным лидером бекташей Иллиодор никому потом не рассказывал, но он попросил Хворостинина отпустить турка в Истамбул, объяснив, что это пойдет русским на пользу.

Воевода велел выделить бабу повозку, загрузить в нее продовольствие, воду, священные мусульманские книги и проводить до переправы через Оку. Вести повозку вызвался захваченный в турецком лагере кипрский грек.

Баб вез с собой главе всех мусульман Османской империи шейху-уль-ислам свое письменное послание – фетву. Смысл послания заключался в том, что последователи ислама не должны больше стремиться захватить земли русских, поскольку их защищают на небе посланник Всевышнего Иса и его мать Марьям.

Повлияла ли фетва баба Ширази на исламскую умму или нет – неизвестно, но следующих сто лет турки войска на территорию Московской Руси не отправляли.

Через неделю после сражения Хворостинина вызвали на совещание к Воротынскому в лагерь под Серпухов. На этом совещании воевода Большого полка объявил остальным воеводам решение царя о том, что им надо становиться на те места сторожевой линии, на которых они находились перед началом военной кампании.

Воевод-победителей в Москву на торжества по поводу победы над врагом не пригласили. Царь не захотел, чтобы они оттягивали на себя внимание народа от его фигуры.

Воротынский обиделся на Ивана Васильевича за невнимание к одержанной его войском знаменательной победе. На военном совете главнокомандующий пару раз нелестно отозвался о таком поведении царя. Многие воеводы поддержали его в своих речах.

Поливанов донес грамоткой без подписи о неосторожных словах Воротынского и его воевод Малюте Скуратову. От себя Поливанов добавил, что воевода Большого полка специально назначил командиром отряда опричников труса Михаила Черного и по его вине почти все верные царские слуги – опричники погибли в неравном бою с тяжелой татарской конницей. И это при том, что была царская команда для безопасности распределить опричников по разным полкам.

Скуратов не преминул сразу же передать содержание доноса Поливанова Ивану Васильевичу.

Хворостинин властных амбиций не имел и разговоры воевод о том, что их ратный труд царь не оценили по достоинству, не поддержал. Для него было достаточно того, что он защитил русский народ от вражеского нашествия. Все окружающие его люди знали о той роли, которую он сыграл в прошедшей битве, и этого было ему достаточно. Главное же было то, что он просил Господа Бога помочь ему победить врага и тот услышал его молитвы, послал ему в помощь Иллиодора, Степана, Гордея, Евфросинью с Авдотьей и Ариной, Анастасию с Данилой и еще тысячи других достойных людей.

После совещания у Воротынского князь Хованский повел большую часть Передового полка на старые позиции под Калугу, а Дмитрий Иванович остался решать неотложные хозяйственные вопросы в лагере под Молодями.

Надо было составить списки на государственные раздачи земли для вдов дворян и детей боярских, пенсий для вдов стрельцов, подать представления в Поместный приказ о наделении отличившихся воинов земельными владениями. Требовалось составить списки с рекомендациями людей в состав царских дворных людей.

Через неделю после того, как Федор Конь увез хоронить в Свято-Троицкий монастырь тело Огнева, он вернула обратно в лагерь, да не один. Игумен Дормидонд прислал с ним двенадцать телег забрать в монастырскую больницу на излечение раненных в битве воинов. Хворостинин настоятеля монастыря об этом не просил – это была его собственная инициатива.

Монахи брали на себя также заботу о тех, кто стал после битвы инвалидом. Таких было немного, поскольку лечить тяжелые раны и ампутировать поврежденные руки или ноги даже такие умелые знахарки, как Поляковы в те времена не умели. Иностранные же доктора были в стране все наперечет и до простых ратников у них руки не доходили. Тяжелораненые ратники обычно не выживали.

Арина Полякова сказала, что поедет с раненными воинами и будет за ними ухаживать в больнице при Свято-Троицком монастыре. Она поехала вместе с Петром, которого Гордей тоже отправил в монастырь, поскольку два раненных воина никак не умещались на присланном к ним из монастыря транспорте. В телеге у Петра, рядом с ранеными воинами лежал небольшой медный колокол и икона, которую Иллиодор взял из рук погибшего отца Кирилла. Преображенские мужики уже собрались отстраивать у себя в селе сожжённую ногаями церковь.

Евфросинья с дочкой и Анастасия с Данилом остались в лагере, собираясь ехать вскоре с Хворостининым в лагерь под Калугу.

Отец Иллиодор оставался все это время в лагере. Он писал для царя и для будущих поколений историю Молодечинского сражения.

В один из этих дней его посетил поэтический дар, и он написал песню о только что происшедших событиях. Песня эта дошла до нас:

Прямо перед тем, как Дмитрий Иванович собрался со своими воинами ехать в Калугу, пришел царский указ. Ему надлежало 12 сентября прибыть вместе с гуляй-городом на смотровое поле под Коломну. Там предстояло продемонстрировать возможности новых военных технологий членам Боярской Думы, приказным дьякам и специально собранным для этого воеводам со всего Московского царства.

Хворостинин велел плотникам и смоленским стрельцам под руководством Гордея Старого разбирать гуляй-город и везти его в Коломну.