Я притворяюсь. Как будто вовсе не стащил и не проглотил последний целый камешек, вырезанный у меня из ноги. Может, мастером трансформации я быть и недостоин, зато карманник из меня хоть куда.

В конце концов я нахожу в бывшей комнате родителей старый папин костюм. Мама, конечно же, ничего не выкинула, так что все пропахшие нафталином брюки и пиджаки аккуратно висят в шкафу, словно отец вот-вот вернется из долгого отпуска. Двубортный костюм, как ни странно, оказывается впору. В кармане полосатых штанов лежит смятый носовой платок, все еще пахнущий его одеколоном. Сжимаю его в кулаке, пока иду следом за Барроном и Антоном к «мерседесу».

Антон курит одну сигарету за другой и нервно поглядывает на меня в зеркало заднего вида.

– Помнишь, что должен делать? – спрашивает он, когда мы въезжаем в манхэттенский туннель.

– Ага.

– Ты справишься. Потом, если захочешь, вырежем тебе ожерелье. И Баррону тоже.

– Ага.

В папином костюме я почему-то сам себе кажусь очень опасным.

Сверкающие двери в ресторан распахнуты, по бокам сверяются со списком приглашенных два огромных здоровяка в солнечных очках и длинных шерстяных пальто. Женщина в переливающемся золотом платье под руку с каким-то стариком недовольно надула губки, перед ними в очереди трое мужчин дымят сигарами. Швейцары распахивают для нас двери «мерседеса». Один из них на вид младше меня, но он не улыбается мне в ответ.

Охранники машут нам, и мы проходим первыми. Никаких приглашений не просят, только проверяют, нет ли пистолетов.

Внутри уже собралось порядочно народу. Возле бара настоящее столпотворение, напитки передают назад, чтобы их отнесли на столики. Какие-то молодчики разливают водку.

– За здоровье Захарова!

– Пусть смягчаются сердца и выпивка льется рекой!

– И девочки раздвигают ноги, – присоединяется Антон.

– Антон! – худощавый парень, ухмыляясь, протягивает ему рюмку. – Опаздываешь, придется догонять.

Племянник Захарова пристально смотрит на меня, а потом уходит вместе со своей компанией. Я проталкиваюсь в главную залу мимо смеющихся мастеров из разных семей. Интересно, многие из них сбежали из дома? Бросили нормальную жизнь в каком-нибудь Канзасе или Северной Каролине? Приехали в большой город и попали в руки к Захарову? Баррон следует за мной по пятам, не убирает ладонь со спины. Неприятно.

В другом конце зала на подиуме женщина в светло-розовом костюме вещает в микрофон:

– Вы спрашиваете себя, почему мы здесь, в Нью-Йорке, собираем деньги, чтобы поправка не прошла в Нью-Джерси? Может, лучше поберечь средства, вдруг они нам самим понадобятся, если такой закон вздумают ввести и у нас? Леди и джентльмены, если вторая поправка пройдет в одном штате, особенно в том, где проживает столько наших друзей и родственников, то она пройдет и в других. Нужно защитить право соседей на частную жизнь, иначе некому потом будет защищать наши права.