Письмо Б. Н. Волкова редактору или сотруднику харбинской газеты «Русский голос»

Калган, 18 июля 1922 г.

Дорогой Николай Александрович,

Простите, что не сразу ответил на Ваше письмо. Был очень занят. Вы интересуетесь монгольскими новостями. Недавно я информировал по этому поводу Вологодского, который поместил статью в Вашей газете. Сообщаю Вам все, что я знаю, а вы уж сами извлеките, что Вам пригодится. Так, в Урге закрывается отделение Андерсен, Мейер и Монголиен Трединг Ко. «Большевистские деятели» утешают себя тем, что это не более и не менее, как очередной американский трюк. Американцы-де хотят распродать залежавшиеся товары и т. д. Особенно возмущает коммерсантов способ взимания пошлины. Пошлина взимается с продажной стоимости товара, которую определить очень трудно. Например: на спиртные напитки взимается 50 % пошлины. Бутылка коньяка в Калгане стоит «коньяк французский» – 3,00 доллара, в Урге можно продать не более, а 7 долларов таким образом пошлина будет 3 доллара 50 центов, себестоимость – 3,00 доллара плюс провоз. Табачные изделия обложены 20 процентами, перевод денег немыслим, так как с ввозимых банкнот берут 20 %, с ввозимого серебра взимается тоже 20 %. Особенным ударом для коммерсантов явился слух, что в самом непродолжительном времени будут введены банкноты нового красного монгольского правительства – бумажные деньги. Все ожидают от этой новой мудрой меры – полного прекращения торговых операций. (Пример – Совроссия.) В Урге возможна лишь спекуляция. На автомобилях ввозится небольшое количество товаров, которое продается по спекулятивным ценам. Участилась контрабанда. Иностранцев волнует вторжение в Монголию немецкого капитала. Большевистские власти всячески содействуют новым союзникам. Как уже сообщалось, у русских колонистов монгольским правительством отобраны принадлежащие им земли и оставлены лишь дома и постройки, находящиеся на этих землях. Все это, конечно, влияние коммунистических друзей, так как монголы в душе большие собственники, и новые монгольские власти под шумок воздвигают себе дома в русском стиле. Поведение большевиков в Урге ясно доказывает всю лживость их новой экономической политики, пресловутого «нэпа».

Урга могла бы явиться большим торговым центром, так как это единственное место, где большевики могли встретиться с иностранными капиталистами на нейтральной почве, если бы они искренне стремились к сближению с иностранными коммерсантами. Иностранные товары могли бы широкой струей проникнуть в Забайкалье и дальше.

Интересны последние культуртрегерские попытки большевиков в Монголии.

Большевики заявили не более, не менее, как о переходе монгол из кочевого образа жизни к оседлости. В Ургу была прислана экспедиция русских агрономов во главе с агрономом Писаревым. Как всегда, бешено развили агитационную рекламу. На Харе, якобы, засеяли до 10 000 десятин земли. В результате, из голодающего Забайкалья прельщенные возможностью добыть хлеб двинулись «ходоки» и просто люди, ищущие лучших условий и переполнили безработную Ургу. Очередной большевистский блеф. Много и долго говорили о Монгольской академии и вначале старались провести 2 реформы, в духе Петра Великого, заставить переменить монголок свои дикие прически в виде рогов и убедить население, что улицы предназначены для хождения, а не для «других надобностей». Несмотря на то что на всех заборах были развешены рисунки новых причесок, и несчастных рогатых монголок хватали на улицах и отправляли в комендатуру, благодаря резкой оппозиции монгольских лам – первая реформа провалилась. Вторая реформа относится к исконной привычке монгол, столь удивляющей всех путешественников, выходить на улицу и, мирно беседуя, сидя проделывать все, что им нужно. Увы, Главковерхи не могли убедить монгол в преимуществе 00.

В Урге, как и всюду в России, царит «псевдоним». Во главе русского правления стоит, заменяющий русского дипломатического агента, товарищ Охтин. Неопределенной национальности интернационалист. Прилично говорящий по-латышски, скверно – по-английски и из рук вон плохо – по-русски. Говорят, это бывший рабочий. Помощник его, псевдоним – Березин – латыш. Автором всех глубокомысленных финансовых начинаний в Монголии является советник монгольского правительства по финансовым делам – псевдоним Бутин (иркутский жид Буткевич). Помощником его по проведению таможенных реформ является (псевдоним) – Зорин (жид, рождение которого оспаривает десять южных городов).

В Урге сосредоточен 308-й пехотный советский полк, до 1000 человек. Вначале солдаты производили жалкое впечатление, оборванные, грязные, без сапог ходили они по улицам, выпрашивая подаяния у колонистов, несмотря на то что несчастным монголы аккуратно доставляли и мясо, и рис, и дрова (все это попадало в карманы всевозможных комбатов и военкомов). За зиму солдаты ухитрились растащить почти все кошаны – заборы и не сколько деревянных домов – на топливо. В настоящее время, как говорят, ввиду исключительного положения солдат, которые должны поддерживать престиж РСФСР в дружественной стране, им высылается обмундирование вплоть до головных уборов – коммунарок. Военком полка полуграмотный, ненормальный товарищ Киреев. «Монгольская армия» сведена в два полка и одну батарею (8 разнокалиберных орудий). Во главе военного дела стоит монгол Сухубатр и инструктор, начальник штаба монгольской армии, бывший кадровый офицер одного из сибирских стрелковых полков, стоявших в Иркутске, армянин Хуве. Монголы одеты в кожаные брюки, в сапоги, в фуражки с красным околышем. Производят хорошее впечатление. Учение происходит ежедневно.

Как я уже писал, среди монгол, особенно западных, развивается крайнее возбуждение против русских насильников. Фактически Западная Монголия не подчиняется ургинскому правительству. Рассказы о монголах-коммунистах – сказки. Особенно монголы были возбуждены коварной политикой Советской власти в Урянхае. Заняв Ургу, большевики объявили, что они против захватнической политике, что Урянхай неправильно отобран у монгол и будет им возвращен. В Урянхай был отправлен монгольский чиновник с особыми полномочиями. Но погода переменилась. Большевики поняли важность для России Урянхая, и посланный из Москвы русский комиссар попросту выгнал чрезвычайного монгольского посла.

Я буду изредка посылать Вам информации, только, пожалуйста, не перевирайте так безбожно, как в прошлый раз (простите за сорвавшееся выражение), когда Вы американца Вильямса и бывшего военнопленного Нагеля превратили в русских большевиков и исказили кое-какие факты.

При сем прилагаю письмо несчастной жены Кунгарта и прошу во чтобы то ни стало поместить в Вашей газете.

Прилагаю два (2) доллара и прошу прислать мне продающуюся у Вас в редакции книгу Блока «12 и скифы» (стоит 1.80).

В Вашей газете я прочел, что кем-то в Константинополе разыскиваются моих два племянника (Красный Крест). Нельзя ли узнать каким-нибудь образом, кто разыскивает их. Существуют ли в Харбине какие-нибудь драматические курсы? Если да – нельзя ли получить программу.

Приезжающие в Калган из Урги русские шоферы – в большинстве коммунисты, после удачного увоза Кунгарта совершенно обнаглели. Всем грозят. Я получил несколько предупреждений.

Очень прошу никому не говорить, что я Вам пишу, так как я обязался перед английской фирмой, где служу, не вмешиваться в политику.

В примечание к письму Кунгарт Вы можете добавить, если хотите, что Нагель – известный палач, расстреливавший массами в Иркутске колчаковских офицеров, а американец Вильямс замешан в убийстве какого-то англичанина в Тьянцзине[14].

Письмо Б. Н. Волкова редактору харбинской газеты «Русский голос»