Лесник зашел к старухе.
Мы вышли из машины. Во дворе у старухи стояла чаша с моченой булкой для цыплят, свален был сосновый лес, и к верхнему бревну, что выступало над всеми, за ногу была привязана дохлая сорока с открытым клювом. Мишка вынес сигареты, и мы пошли курить к сараю, где под навесом, у поленницы, лежали щербатые бревна.
Присели на бревна и закурили. Рядом валялся всякий хлам — снеговая лопата, таз без дна, кинескоп, молочный бак, свернутые циновки, оконные створки и счетная машина «Феликс».
— Кто там, в сарае? — послышался голос старухи.
— Кто, кто? Бонч-Бруевич в кожаном пальто! Покурить нельзя?
Мы вернулись к дому. Окна в доме старухи были завешаны двумя полушалками — зеленым и цветастым.
Старуха вынесла водки.
— Давай, разливай.
— Да вы, поди, голодные, я вам огурчиков вынесу, а может, суп станете?
Она вынесла в миске свежих огурцов и большую чашку грибного супа с хлопьями яичного белка.
Мы выпили.
Медленно ели суп, стоя у плетня.
К нам выбежал щенок с короткой верхней губой, обнажающей десны и зубы в вечном оскале, и голой выжженной мордой под вывороченной красной слизью глаз.
Он как будто вырыт с кладбища домашних животных.
Когда его принесли и подложили на ночь в телячьи ясли, крысы обгрызли ему хвост и уши до самых хрящей. Передние лапы случайно прищемили дверью, до перелома, и пока они заживали, щенок обкусал с них всю шерсть до кожи, которая и теперь была с корочкой, красной и блестящей, как диатезный младенец. Задние он тоже ободрал — они все время застревали в щели, меж досок крыльца, он их вытаскивал и обкусывал. Глаза расцарапал кот. Старуха, пытаясь залечить раны, сделала слишком крепкий раствор марганцовки и сожгла ему подтеками всю морду. Даже кончик носа с выеденной кожей.
Щенок был веселым и жизнерадостным — бегал, махал хвостом, прыгал на людей, играл — сущий монстр. Воскресший из мертвых манекен Гюнтера фон Хагенса.
Рядом носились котята, дикие, пугливые, один из них был без глаза.
Куры, рыжие с черными пестринами, рылись в мусорной яме, тут же, недалеко от крыльца, разбрасывая в стороны блистерные упаковки от лекарств. Иногда они поднимали головы и косились на нас, затягивая глаза кожистой пленкой.
За суп старуха вычла отдельно.
Пакеты с «зубровкой» и самогоном сложили в багажник.