— Мы, наверное, пройдем границу пешком.

Я пробежала мимо пыльных рифленых трейлеров и набросилась на Ольховского со спины. Он очень удивился, хотя сказал, что так часто бывает.

— Воссоединяемся?

— Давай, а что, у вас есть место, он меня берет?

— Я думала, перейдем границу пешком, а там поймаем новый, видишь, какая очередь? К тому же, мне как-то неудобно есть с ними кашу.

Такое счастье, я думала, что это одинокое обитание на дороге закончено, что дальше — вместе, что весь этот разрыв — только шутка.

Мы переходили границу.

Огромная площадка, как вытоптанное футбольное поле, машины, о чем-то договариваются шоферы и таможенники, им не до нас на самом деле, а вон до той машины с иностранными номерами. Ольховский сказал, что здесь легко можно подцепить такую, из Польши, там, или из Германии, что прямо в Питер тебя возьмет. Была одна машина, набитая немцами, навстречу нам стояла, он, его фрау, дети. Таким странным все казалось. Таможенники нам удивились, из будки кричат, чтобы нас пропустили.

Проверили документы. Я стояла за плечом и делала вид, что я — девушка Ольховского. Один солдат мне улыбнулся. Другой — Ольховскому:

После перехода первой границы мы отошли чуть вдаль по узкой лесной тропинке.

Сосны. Дорога довольно узкая, пахнет парным молоком, и вдали ничего не видно.

Ольховский снова начал прощаться и ушел вперед, а я осталась здесь. Мы еще ходили вдоль траков, они стояли цепочкой, и он просил водителей нас взять.

Галерея шоферов. Они отказывались брать кого бы то ни было, мы ждали, наблюдали, как они общаются друг с другом, я разглядывала траки.

Полуденное солнце уже раскалило воздух.

Ольховский скрылся.

Хотелось спать. Пытаясь поудобнее устроиться, я сначала села на рюкзак, затем прилегла — все это в двух шагах от того места, где проходили таможенный досмотр легковые автомобили. Лениво наблюдала за людьми, которые проезжают. Они на меня обращали внимание, но у меня вид был такой странный, что заговаривать никто не решался, и я просто валялась на обочине.

Надо было идти. Когда я проходила вторую границу, Ольховский помахал мне рукой из огромного трака, из белого — они мне казались сказочными, настоящие трансовые траки, их было только двое в кабине, но в таких машинах только два сиденья, похожих на кресла в парикмахерских салонах.

Я уже довольно далеко отошла от границы: неширокая дорога, обочины и мягкие леса, такие мирные. Лес ограждала металлическая сетка. Заповедная зона. Проходили грибники.

Скат очень резкий. Автобусная остановка, люди. Санаторная зона «Золотые пески». Откуда здесь взяться золотым пескам?

Время тянулось медленно, действительно медленно. Я грелась, как младенец на солнышке, как индеец в бизоний год. Не нужно думать о завтрашнем дне, когда ты человек, потому что ты, в отличие от обезьяны, в любой момент можешь сообразить, что делать.