Снова семейная фотография. Загорелая, счастливая. Просто Вивьен Вествуд в ее лучшие годы.
— Она у тебя так молодо выглядит.
— Лошадиные лица не стареют.
— Как ты можешь так говорить — она твоя мама.
— Я, слава Богу, похожа на отца.
— Теперь я понимаю, почему она от вас сбежала.
— Больше ни от кого не было писем?
— Нет.
XVIII
Машина остановилась довольно далеко от меня, я стремительно подбежала к ней, подскочила на ступеньку и открыла дверь, заметив только, что там водитель и мальчик.
— К границе с Белоруссией подбросите?
Он в ответ кивнул, я подбежала к рюкзаку, вскинула его на плечо и подскочила обратно. Забросив его наверх, вспрыгнула сама. Они ехали из Николаева и везли фрукты в Минск.
— Вот у нас в Николаеве, правда, Сашка, сто пятьдесят таких же машин, с рефрижераторами, из них рефрижераторы работают только у пятнадцати, вот и у меня тоже. Их специально ломают, кому охота возить эти фрукты? Ответственность громадная, вообрази себе. Пять градусов выше, пять градусов ниже — и все пропало — плати сам. Поэтому никто не хочет связываться. Я теперь загружен работой, мы тут с Сашкой часто ездим.
Сашка все больше отмалчивался, а когда говорил, то обязательно что-нибудь нужное и серьезное. Когда водитель узнал, откуда я и куда, его даже подбросило.
— А вообще ты куда?
— В Петербург.
— Одна, что ли, едешь?
— Нет, там впереди попутчик.
— Друг?
— Нет.