Одна из тех стражниц, что держали экран, пожилая и статная, не вынесла вида поверженной чужаками госпожи и без предупреждения атаковала меня. Я понимал, что не успеваю защититься: руки увязли в собственном обездвиживающем поле. На помощь, к счастью, подоспели сразу трое — Гринда, Ильдаста и (внезапно) Ангра. Напавшая с размаху шибанулась головой об оконную раму и отрубилась. Экран за уцелевшим стеклом заметно пошёл волнами, остальные лазурные испуганно зароптали.

— Не отвлекайтесь, ребята, — посоветовала им Ильдаста, развернулась ко мне и деловым тоном начала:

— Итак, Руто…

Договорить ей не дали: с полдюжины лазурных, по виду — прислуги, с криками выбежало из-под лестницы и помчалось через холл, а следом понёсся, загребая когтистыми лапами по скользкому мрамору, порсхват. Покосился выпученным глазом на нашу компанию, тряхнул кроличьими ушами и притормозил — очевидно, сообразив, что мы тоже вполне съедобная цель, к тому же не удирающая.

— Гринда, сделай с ним что-нибудь! — заорал я.

— Они не укрощаются, Руто! — рявкнула кузина. — Сколько говорить!

Зверь поджал лапы и прыгнул. Я отпустил свою пленницу, чтобы защищаться. Громадная туша врезалась в наши экраны и отлетела назад, слегка закружившись на мраморном полу. Вот чёрт, этот, кажется, был раза в два крупнее того, с которым мы повстречались в медном поместье.

— Ручными молниями его! — выкрикнул я, уже прицеливаясь. — В загривок!

Утроенный электрический разряд — мой, матушкин и пришедшей в себя Курвинды — ударил в чудище. Раздался душераздирающий скрип, от которого захотелось зажать уши руками — порсхват корчился в муках на полу, крича от боли. Гигантская лапа дёрнулась и задела одну из стражниц. Та вскрикнула и отняла руки от рамы. Раздался треск — экран за окном разрушался под натиском урагана.

Курвинда с отчаянным возгласом кинулась к окну и прижала ладони к раме, восстанавливая защитный купол.

— Не трогать моих зверей! — прозвенел высокий злой голос откуда-то сверху, и нас с матушкой откинуло прочь болезненной вспышкой.

Порсхват — живой, зараза, — извивался на полу и с жалобным скрипом хватал воздух рыбьими губами.

Императрица, белая от ярости, мчалась к нам. Я только сейчас сообразил, что в пылу безумной погони где-то потерял остальную часть гарема. А значит, план с заложниками тоже полетел к чертям.

Что же, финальная битва, значит. Я покосился на товарищей — на лицах та же отчаянная решимость, что и у меня на душе.

Но лазурная замерла на середине лестницы, неверящим взглядом уставившись в центр холла. Я всмотрелся и узнал искристый блеск.

Посреди парадного холла императорского дворца разворачивался портал.