– Нет нужды, – процедила госпожа Колбинская, вытаскивая бумаги из-за лифа платья и протягивая их делопроизводителю.

Господин Самолётов взял бумаги и отдал их господину Громыкину.

– Ага. Вон оно что, – сказал дознаватель и нахмурился.

Город Санкт-Петербург

Второе сентября одна тысяча восемьсот восемьдесят девятого года

Я, Колбинский Иван Дмитриевич, настоящим завещанием делаю следующее распоряжение:

1. Дом в поселке Хитряево, китайские вазы и всё остальное моё имущество, какое ко дню моей смерти окажется мне принадлежащим, в чем бы таковое ни заключалось и где бы оно ни находилось, я завещаю сыну моему Колбинскому Степану Ивановичу.

2. Завещание сие составлено в двух экземплярах, каждый из которых собственноручно подписан завещателем. Один экземпляр завещания хранится в делах нотариуса города Санкт-Петербурга Одинцова Порфирия Павловича, а другой экземпляр выдаётся завещателю Колбинскому Ивану Дмитриевичу.

Подпись завещателя

– Убийца, да ещё и воровка!!! – заорал Степан, пытаясь вновь накинуться на мачеху.

Однако городовой ловко предупредил сию попытку.

– Обождите нападать, молодой человек, – сказал господин Громыкин, прищурившись. – А Вы-то сами как здесь оказались? Вы здесь не живёте, как я понял. Кто известил Вас о случившимся? Кто?

– Никто не извещал. Вот. Взгляните, – пробасил наследник, вытаскивая из кармана сложенную бумагу. – Отец был у меня вчера, не застал на квартире да записку оставил. Мол, приезжай срочно, надобно какие-то бумаги передать. Я приехал, а тут вы, господа, сидите да душегубица эта. Ну, теперь мне ясно, какие бумаги он хотел мне передать.

– А чем Вы занимаетесь, молодой человек? Работаете, учитесь? Чем? – поинтересовался дознаватель.

– После Императорского Санкт-Петербургского университета служу в химической лаборатории при сём заведении. По стопам отца пошёл, химией занимаюсь, на благо Отечеству служу, – с гордостью заявил Колбинский-младший.

Анхен пристроилась в креслице красного дерева рядом с Ольгой и набросала в блокноте портрет Степана – крупная голова, большие ледяные глаза, чуб, узкие плечи. Не похож на отца-богатыря. Не похож. Разве только голос.

– Так. Дом – понятное дело, – сказал рыжебородый дознаватель, оглядывая добротную дачу в посёлке для избранных. – Хотя не совсем ясно, как директор гимназии отхватил сие богатство. Как?

– Да тут всё просто. Батюшка получил сей дом, будучи на службе в военном ведомстве в награду за изобретение, – ответил наследник.

– Вот как? А что за изобретение? И что же он дальше по военной части карьеру не сделал? – удивился господин Самолётов.

– Господа мои, голубчики, право слово, не ведомо мне, что там произошло. Батюшка не любил об этом рассказывать. Только отстранили его от дел да в отставку отправили. Подсидел его кто-то там, напакостил, сподличал что ли. Не стану врать, не ведомо мне сие, – сказал Степан, приложив руку к груди.