– Это не сосиска, – хихикнула Кляпнева.

– А что? – оживилась Новицкая.

– Это то самое! – сказала Кляпнева. – Дуры! Не смотрите туда!

– То самое? – переспросили в один голос Богуш, Беликова и Новицкая, быстро отвернулись и в недоумении уставились на Кляпневу.

Они снова начали рассматривать рисунки Беликовой, но любопытство само поворачивало головы вправо. Теперь странный дядька приоткрыл окно, и его безобразное обнаженное тело было отчетливо видно на фоне темного проема.

– Слушайте, пошли отсюда, – сказала Беликова. – А то он еще на улицу выскочит. Я боюсь.

Она быстро сложила рисунки в портфель. Девочки поднялись со скамейки и, не глядя больше в сторону окна, покинули двор.

Прошло несколько дней, и страх сменился любопытством. Жуткое видение не давало покоя. Оно словно магнитом снова затянуло девочек в тот двор.

На площадке бегал маленький мальчик. На скамейке сидела женщина с коляской. Пожилой дворник методично работал метлой. Окно в доме напротив было плотно занавешено тюлем.

Девчонки зашли на площадку, расположились на детской карусели и, взявшись за металлический обруч в центре, стали его вращать. Все четверо по мере того, как карусель поворачивалась, смотрели на окно.

Но окно как окно – занавеска даже ни разу не дрогнула.

Еще через некоторое время странное происшествие стало восприниматься как смешной курьез.

– Может быть, вам, девочки, показалось, – говорила Ира Богуш. – Я ведь туда почти не смотрела.

Беликова пожала плечами, а Галя Кляпнева предложила:

– А пошли снова проверим.

– Пошли, – тут же согласились Богуш и Новицкая.

На этот раз во дворе никого не оказалось. Девочки снова сели на скамейку и уставились в окно. И тут произошло следующее. Спустя пару минут занавеска отдернулась, окно приоткрылось, и в проеме показался совершенно голый дядька с густой копной темных курчавых волос. Блестя металлом в зубах, он снова начал свое представление.

Вера Беликова открыла рот и вся съёжилась. Ира Богуш словно окаменела. А Галя Кляпнева скрутила дулю и показала ее дядке.

Новицкая крикнула:

– Бежим, – и все четверо сорвались с места.