То было время, когда велась борьба за будущие сотни миллионов пользователей электронной почты. У Борланда существовал секретный договор со Спринтом на совместную разработку, и нашу бригаду создавали под этот проект. Что к чему, объясняли только после выхода на работу, зашторив окна, чтобы не подглядел никто в окно через подзорную трубу, – я не преувеличиваю.
Борланд по тем временам был легендарной компанией, третьей в мире по продажам софта. Она быстро росла, делая удачные и не очень покупки. За пару лет до того, как я пришел в Борланд, их акции утроились за год, но в дальнейшем они только падали. Основатель компании не справлялся с темпами роста, и его отстранили от руководства через некоторое время. Всего в компании работало свыше тысячи человек.
На тот момент у Борланда, кроме компиляторов языков программирования, имелись такие убойные продукты, как SideKick (personal information manager), Paradox, dBase, InterBase. При мне вышла первая версия Delphi. Еще был офисный пакет, конкурировавший с Майкрософтовским. Об этих пакетах пару слов отдельно скажу.
Тогда Майкрософт только приступил к выпуску прикладного программного обеспечения. Еще пару лет назад их знали только как компанию, выпускающую Дос и Windows. На рынке прикладного обеспечения были свои лидеры. Майкрософт начинал активно выходить на новый для себя рынок, который потом полностью под себя подмял. В офисный набор входили текстовый редактор, таблицы, презентации, база данных. Соответственно у Майкрософта это Word, Excel, PowerPoint, Access. У Лотуса был свой набор: AmiPro, Lotus 1-2-3, Freelance Graphics, Approach. И Борланд кооперировался с компанией WordPerfect (WordPerfect, Quattro Pro, Word Perfect Presentation, Paradox). Борьба на этом рынке шла не шуточная, и победителя не знал никто.
Борландовский кампус представлял собой комплекс зданий у подножия гор. На собрания мы частенько выходили на полянку. Пройдемся по горной тропке минут десять, покарабкаемся, а там полянка. И на полянке митингуем. Как-то пошли вот так, взяли с собой ящик пива, а открывалку забыли. Детский сад! Я заколебался ключом крышки им открывать, но советская закалка пригодилась. И был у тропки этой дуб-великан, наверное, обхватов в пять толщиной. А в нем у самой земли дупло-не дупло, но отверстие, и можно прямо в него зайти, внутри оно по размеру с небольшую каморку. Я сначала заходить не хотел, все носом вынюхивал, ожидая, что до нас там уже побывали люди с естественными потребностями. Именно так и случилось бы, расти этот дуб у тропы где-нибудь в известных нам местах. Но там внутри ничего не оказалось, – просто чистый песочек.
Были на кампусе круглосуточно работающий бассейн, теннисные корты, пара столовок, магазин сувениров. Как-то раз в два часа ночи я видел, как в бассейне трое плыли по дорожкам. Многие, создавалось ощущение, вообще домой не ходили.
Тамошний молодняк любил автомобили «Мазда Миата», маленькие такие, с открытым верхом. Половина парковки была ими заставлена. Молодых сотрудников лет 25–28 вокруг невероятно много. Они и дурачились иногда совершенно по-детски: держали на работе здоровенные пластмассовые базуки и стреляли друг по другу мягкими каучуковыми мячами очень ярких и сочных расцветок. Иной раз так распалятся, что в туалет, пригнув голову, скачешь короткими перебежками. Не со страху, конечно, а чтобы не мешать им резвиться. Европейцы, блин!
Самое смешное, что проект со Спринтом закрылся через пару недель после моего прихода в компанию. Но поступила команда ждать следующего, и в компании не только никого не увольняли, а продолжали нанимать сотрудников, не объясняя, на какой проект.
Саймон, наш менеджер, помня мой прошлый опыт с автоматизацией, имел на меня какие-то виды в этом плане, но какие – не говорил, а просто подкидывал мне задачки: сделай это, сделай то. Я работал на MS Test (усеченный Visual Basic с набором библиотек для тестирования). Когда мы почти закончили, я наконец понял, что он хотел создать. Сегодня мы бы это назвали automated testing framework. Тогда мы говорили test harness – такая утилита с удобным интерфейсом для создания, запуска, и анализа автоматизированных тестов. Мне пришлось ожесточенно чесать репу, потому что раньше такого делать не приходилось.
Жена принесла со своей работы какие-то файлы со скриптами, написанными тамошним гением автоматизации – программистом. Я разбирал их строчка за строчкой, и вся эта коллекция чужого кода пару месяцев не складывалась у меня ни во что осмысленное. Но был вечер, и было утро, – я понял, наконец, что к чему! На разборе этих скриптов мой уровень понимания автоматизации вырос в космических пропорциях. Обо мне пошли слухи, ко мне приходили советоваться люди из других отделов, когда у них что-то не фурычило, и я всегда был в состоянии диагностировать проблему в течение пары минут. Попёрла автоматизация! Я приходил на работу, и вдруг, мяукнуть не успеешь, как выясняется, что рабочий день уже закончен и надо домой. Там сверхурочные не работали. Ощущение полного рабочего дня сводилось к нескольким минутам. Вот это дожил, докатился!!!
В компании работало много народу из близлежащего городка Санта-Круз. Это университетский городок на берегу океана. Там много артистического народа, художников, большая лесбийская община. Красивое место – надо видеть. Был там один мужик в службе технической поддержки, на вид лет под 50, странный. Например, когда он меня видел, то радостно и дружелюбно кричал: «Хайль Гитлер». Ну, псих, натурально. Как-то раз заходит он в кафешку и со своим обычным, то есть весёлым, как у бешеной собаки, настроем кричит с ходу: «Кто загадку отгадает?» На него народ косится вполоборота. Мужик выдаёт загадку, стоя прямо возле столика, где три лесбиянки мирно чаевничают: «Чем отличается женщина от собаки?» Лесбиянки оживляются не в самом благоприятном для продолжения ключе, но мужик остановиться уже не может: «Собаку если в дом пустить, то она замолчит». Не видел я его больше с тех пор, короче.
Еще в Борланде проводились акции под названием Bug Hunt. Это когда перед выходом новой версии продукта вся компания один день его тестирует, как может. Кто найдет что по мелочи, получит купон в кафетерий на пять долларов. А кто докопается до чего серьёзного – бонус до 500 долларов. Всех участников потом награждают коробкой с новым продуктом. Я так «Парадокс» тестировал и был удостоен коробки с порядковым номером 49.
Вообще ничего лучше, ярче, чище и достойнее, чем Борланд тех времен, я не встречал ни до, ни после. Это было настоящее профессиональное братство.
Ещё в бытность мою преподавателем Корейского центра, я познакомился с одной парочкой: молодые ребята из Владивостока, жизнерадостные, дружелюбные, ориентированные исключительно на собственный бизнес, а не работу по найму. А в то время существовала такая сеть магазинов – «Прайс-Клаб», потом они слились с Costco, да ничем абсолютно они от Costco и не отличались. Ближайший к Са-Франциско прайс-клабовский магазин находился рядом с международным аэропортом. Но получить у них членство было не просто. Они просто так с улицы не брали. А у знакомых ребят был зарегистрированный бизнес и членство в «Прай-Клаб» от бизнеса. Как-то раз ребята мне и говорят: «Хочешь, мы тебе от нашего бизнеса карточку сделаем? Ты будешь по нашему аккаунту покупки совершать».
Конечно, хочу! Кто же откажется? В магазине тогда чеки принимали, а карточка была нужна, чтобы просто войти-выйти.
Потом ребятишки эти что-то начудили в Америке и смылись обратно в Россию. Взяли в кредит дорогую машину, погрузили ее на баржу и исчезли. Это мне общий знакомый рассказал. Но тогда я ещё не понял, как мне это знакомство аукнется. И вот однажды подхожу я в «Прайс-Клаб» к кассе с полной телегой. Они берут мою карточку и кого-то по телефону вызывают. Приходит мужичок и начинает выяснять, знаем ли мы, где эти ребята, когда последний раз их видели. А заодно сообщает, что чек в оплату у нас не примут и если мы хотим купить то, что в тележке, то должны заплатить наличными, ибо доверия к этому бизнесу больше нет. Ребята, оказывается, и в «Прайс-Клаб» тоже проделали такой же маневр, как с автомобилем: взяли в кредит и исчезли.
А наличных при себе у нас столько и нет. Я им пытался объяснить, что это мой личный чек и что со мной-то проблем никогда не было. Они все очень извинялись, но сказали, что ничего не могут поделать: политика компании такая. Я им эту карточку и оставил – обиделся. Открыл членство уже на себя лично в Costco, тогда это было уже совсем просто.
С 1992–1993 года, когда мы с Золотаревым работали в одной компании, прошло уже года полтора, и я стал убеждаться, что Золотарёв был прав: учить тестировщиков в Са-Франциско невозможно – не наездишься. И сверхурочные постоянно в рабочие планы вмешиваются, и дорожное движение на дорогах вечером такое, что не доехать до Сан-Франциско раньше 9 вечера.
В целом Золотарёв очень благосклонно относился к моей идее обучать тестированию, но понимал это по-своему. Вот пример нашего с ним типичного диалога той поры:
Я: Надо учить тестированию, смотри, какой спрос!