— Чего ему надо было? — решил он поднажать.

— Ах, отстань, братец, — утомлённо отмахнулась Вера. — Обычное дело. Навязчивый поклонник, давно отвергнутый. Ну, чего ты глаза выпучил, словно дева из книжки Чарской?

(Между Верой и Надей последние месяцы кипела война не на жизнь, а на смерть — Надя обожала «Записки институтки», рыдала над «Княжной Джавахой» и клала под подушку только недавно вышедшую «Сибирочку»; Вера над всем этим смеялась, называя эти повести «помпезной чушью»)

— Н-ничего… — смешался Федор. Подобной прямоты от сестры он не ожидал.

— Можно подумать, ты не знаешь, что у девушки моего возраста уже бывают поклонники!.. Или можно подумать, я не знаю, что ты за Лизаветой Корабельниковой… гм… что с ней дружишь, — поспешно поправилась она.

— Да знаю, знаю, не кипятись, — покраснел Федор. — А с Лизаветой мы друзья, вот и всё!

— Ага, — ехидно кивнула сестра. — Знаем мы таких друзей.

— Ничего ты не знаешь!

— Знаю, знаю, милый мой братец. Так что не пыхай гневом, аки Змей-Горыныч пламенем и меня не допрашивай.

— Ты что, опять к этим собралась? — в упор спросил Федор.

— Никуда я не собралась!

— А собираешься?

— Нет! Вот пристал!.. Я вообще не знаю, что с ними и как! Может, арестованы все, может, сбежали! Начальство моё мне ничего не говорило!..

— А когда скажет?

— Да откуда ж я знаю, когда?! — сердилась Вера. — Отстань, пожалуйста! У меня и так мигрень ужасная от этого несносного Валериана…

И сестра, картинно прижимая ладонь ко лбу, выбежала из гостиной.

Всякие каникулы, увы, имеют неприятное свойство кончаться. Закончились Святки, кадеты вернулись в корпус.

Было шумно, весело, седьмая рота хвасталась домашними гостинцами, подаренными на Рождество складными ножиками, а Левка Бобровский продемонстрировал настоящие «траншейные часы» из самой Швейцарии.

Костя Нифонтов проводил дорогую игрушку на запястье товарища долгим завистливым взглядом.

Петя Ниткин вернулся тоже, однако был странно-задумчив — Федор сперва отнёс это на усиленные размышления друга по поводу странных машин и измерений физика Ильи Андреевича в приоратском водосборнике, однако затем, уже вечером, Петя извлёк из-за пазухи лимонно-жёлтый конвертик, вытащил из него исписанное мелким аккуратным почерком письмо и погрузился в чтение.