— Так и знала, так и знала! Вот скажите, ну что за дуралей? Ну совершеннейший же дуралей!

С этим Федор был совершенно согласен.

— Ну, рассказывай ж, рассказывай! — тормошила его Лизавета.

И он рассказал.

Про холодный и пыльный чердак возле Обводного. Про грохочущих по кровельному железу сапоги. Про маслянистый блеск воронёного ствола и про падающего беднягу жандарма. Про Йоську Бешеного он рассказал тоже.

Лиза умела замечательно слушать. Прижала ладошки к щекам и застыла, только невероятные глазищи сияли. Она не перебивала, не переспрашивала — только ближе наклонялась к нему, потому что Федя, понятно, шептал.

А, когда он закончил, даже в ладоши захлопала.

— Чего ж тут хлопать? — недовольно нахохлился Федор. — Запросто попасться мог! И из корпуса бы выгнали!

— Ты бы не попался, — Лиза покачала головой с абсолютной уверенностью. — Но что они готовят, что замыслили?

— Восстание. Как уже было, — шепнул Федор и вздрогнул. — Только уже умнее. И шире. И больше. И армию перетянуть.

— Но ты же придумал, что надо сделать? — Лиза заглянула ему в глаза с таким выражением, что Федя немедля ощутил себя в силах самолично одолеть всех смутьянов.

Ему очень хотелось сказать — мол, да, конечно, как же может быть иначе?

Но вместо этого…

— Не. Не придумал, — честно признался он.

— А Вера что же? Ты веришь, что она взаправду в Охранном отделении?..

— Не знаю, — уныло вздохнул Федор. — Хотел бы верить.

— А не получается? — проницательно заметила Лиза.

— Не до конца.

— Вот и у меня не до конца. Но… — она вдруг схватила Федора за локоть, и он аж вздрогнул. — Я этим кузеном займусь! Ему это так просто с рук не сойдёт!

— Да что же ты сделаешь? — Федя испугался. Не за себя — за эту несносную Лизавету с невозможными глазищами. И сам удивился своему испугу.