Глава 42

В Омске оказалось тепло – около десяти градусов.

В аэропорту Коля взял машину, и мы поехали в отель.

Снова длинный мост над Иртышом – река так и катила свои желтые воды, только ивы на острове облетели. Справа промелькнула бело-красная академия МВД, затем я увидела дом со шпилем, торчавший в моем окне в прошлый приезд. Мы проехали мощный многоугольник спортивного комплекса, как бы воткнутый в фундамент кверху ногами; только тут я вспомнила, что Омск считается повернутым на хоккее. Мы проехали еще метров триста и наконец свернули к двухэтажному особнячку с круглой шапочкой.

Отель назывался «Лермонтов». Приличный, чистый. Коля забронировал нам два отдельных люкса.

Увидев свой номер, я поморщилась. Он был двухкомнатным, в бордовых тонах, с гнутыми креслами, горками, шелковыми диванами и всякой позолоченной хренью. Имелась даже джакузи. Приглашать в этот купеческий рай писателя-коммуниста было бы не слишком прилично.

Но, оказалось, он приготовил для нас культурную программу. Не успели мы с ним поздороваться – и вот уже катим на юг Омской области, в Павлодарку. На кладбище, что так его поразило несколько дней назад.

Коля в нашем разговоре участия не принимал. Он щурился в окно, задумчивый и вялый. Зато Андрей Станиславович пел соловьем. Рассказывал про свои расследования, про все эти губернаторско-мэрские бодания. Я стеснялась признаться, что не понимаю разницы между губернатором и мэром, потому лишь ахала и поддакивала. Еще, разумеется, пришлось обсудить Сирию, Украину, санкции, Путина – я опять ахала и поддакивала. Коля лишь равнодушно сопел.

Его молчание задело Андрея Станиславовича.

– А вы что же, против Путина? – поинтересовался он.

– Какая у вас равнинная местность, – сказал Коля таким тоном, словно ответил на вопрос. Так что мы с писателем даже зависли на пару минут, размышляя, было это сказано за Путина или против.

Так и подъехали.

Местность, действительно, была равнинная и крайне унылая. Судя по Колиному GPS, мы были совсем рядом с границей Казахстана. Чуть южнее нас Казахстан еще и залезал немалым отростком, так что попасть в ближайший населенный пункт Омской области пришлось бы, выезжая за границу. Еще дальше начиналась казахстанская Павлодарская область, она мощно уходила к югу вдоль Иртыша – и на другом его берегу, в границах России, как раз и располагался Алтай.

Разглядывая эту карту, я впервые подумала, что путь отсюда к секте «Белуха» мог быть не таким уж и длинным.

Мы остановили машину возле кладбища и пошли за писателем. Кладбище оказалось большим, чем в моих фантазиях, и гораздо менее запущенным. И не было никакого мраморного памятника – обычная железная пирамидка. Без оградки, без скамейки и без яичной скорлупы. Сюда никто не ходил.

– Думаю, разговор с братцем будет бесполезным, – сказал Коля. – Это спившаяся сука.

– Как вы угадали? – удивился Андрей Станиславович.

На пирамидке лепились три фотографии: вихрастый мужчина, блондинка с грубыми чертами лица и девочка лет шести. Четвертая фотография была сбита, фамилия под ней замазана. Впрочем, разобрать было можно: «Голубев Дмитрий. 1980 – 1995».

К горлу подступил ком. Кладбища на меня обычно не действуют, но тут была такая печаль: бескрайние равнины во все стороны, бедность, запустение. Поля, заросшие двухметровыми сорняками, деревянные развалины на горизонте.