— Если я не ошибаюсь, вы эти курите?

— Откуда вы знаете? — удивился Максим Данилович. Он разорвал пачку, вынул папиросу и раскурил ее.

— В вашей одежде пустая пачка лежала.

Коньяк был незнакомый, в какой-то очень дорогой бутылке, хотелось получше рассмотреть этикетку, аж в горле запершило, как ему захотелось понять, сколько в этой жидкости чайного цвета реальных оборотов, но показалось неловко. Максим Данилович, протягивая руку, смотрел только в глаза, он всегда так поступал. Простое правило, а сколько в жизни меняет.

— Шкловский, Максим Данилович. Простите… Как вы сказали? Как вас?..

— Александр Алексеевич. — Рука у доктора оказалась прохладной и твердой. — Сорок пять градусов. Давайте выпьем за знакомство?

Все-таки он не удержался и посмотрел на бутылку. На темно-красном фоне были нарисованы остроконечные золотые горы, надпись была сделана тоже золотом, латинскими буквами. Толком не разобрать.

Доктор опустился на стул. Он вынул из кармана небольшой перочинный нож, открыл его и короткими быстрыми движениями вогнал штопор в пробку.

— Можете меня называть Сашей, если хотите, я ведь чуть моложе вас. А вашу медицинскую сестру зовут Алевтина. С ней вы в любом случае еще встретитесь. — Он вытянул пробку и взглянул на Максима Даниловича весело, снизу вверх. — Да вы присаживайтесь. Или вы стоя пить будете?

— Не буду я с вами пить!

Неуверенно потоптавшись посредине палаты, он, сглотнув сухую слюну, присел на кровать. Прислушался к себе. В боку немного тянуло.

— Как хотите! А я выпью.

Наполнив обе рюмочки, ночной гость взял одну из них в руку, покрутил в пальцах, понюхал.

— Прекрасный коньяк. Очень крепкий! — Он щелкнул языком. — Специально для вас выбирал из своей коллекции, чтобы было побольше оборотов. Вообще-то я предпочитаю напитки полегче. — Он опять весело глянул в сторону кровати. — Ну так что, составите мне компанию? Разговор предстоит серьезный. Всухую плохо пойдет.

— Значит, это она меня вот таким образом лечила. Она, между прочим, мне сказала, что я умру через три недели.

— Она ошиблась.

— Но я умру?

— Как и мы все, только несколько раньше, у вас, Максим, — он нарочно не добавил отчества, пальцами поворачивая налитую рюмку, — осталось от месяца до двух жизни. Я хотел бы, чтобы вы провели их с пользой.

— Значит, она солгала?

— Пожалуй, так, солгала, — согласился доктор. — Вы. Максим Данилович, должен сразу сказать, уже умерли. По крайней мере, официально.