– Расскажешь, где перепрятал клад, никто тебя и пальцем не тронет. Будет тебе и сытная пища и добрая партия вина.
– Тупицы! Глупцы! Безмозглые идиоты! Вы способны здраво размышлять, хоть немного шевелить куриными мозгами?
Такой диалог происходил едва ли не каждый день, с одним и тем же успехом.
Между тем жизнь на острове текла своим чередом. У пиратов стали появляться новые проблемы и заботы. Ни для кого в то время не было секретом, что пища пиратов была вкуснее изысканных блюд, что подавались на господские столы. За много лет привыкнув к хорошему столу, веселые роджеры никак не хотели смириться с полуголодным существованием. Поначалу немалый запас пороха позволял интенсивно заниматься охотой, которая, как правило, была необыкновенно удачной: пиратам казалось, что так будет всегда. Но время шло, и добывать кусок мяса становилось все трудней. Черепах и рыбу они научились ловить едва ли не голыми руками, да что это за еда? Ожиревшие птицы вскоре были истреблены.
Стало меньше попадать и Гоббсу. Теперь это были объедки с общего стола. Роберт грустно подумал: как превратна все-таки судьба! Ему вспомнились золотые деньки на «Джине». У пиратов было принято подавать капитану ту же пищу, что и всей команде, включая юнгу, если таковой имелся на судне. Но бывало, что команда, дабы уважить капитана, готовила ему особо. Сколько раз удостаивался такой чести и он, Гоббс! И вот теперь, давясь объедками, невольно вспоминал не столько свои любимые в то время особые колбаски, приготовленные в топленном жире, сколько почет и уважение, с которым они подавались ему на стол командой. Где те золотые времена? Гоббс едва не выл от досады и отчаяния. Он снова и снова проклинал судьбу, но чем это поможет в его незавидном положении?
Пираты тем временем были озабочены не только хлебом насущным. Все чаще и чаще им на ум приходила мысль покинуть остров, ибо никого не устраивала такая незавидная участь. Надеялись на случайное судно, которое, возможно, пройдет мимо острова или подойдет к нему. Можно будет купить капитана судна, ведь в пещере еще уйма серебра, да и золота малость есть. Правда, вероятность того, что к лежащему в стороне от проторенных морских путей острову прибудет корабль, была маленькая, но все же надежду терять не хотелось. Потому-то и было договорено о несении своеобразной вахты по наблюдению за морем. Теперь все по очереди дежурили, осматривая горизонт в надежде на желанный парус. Как хотелось каждому первым произнести радостный клич, но повода для этого пока не было. Давно ли, пряча здесь сокровища, они молили бога, чтобы никакое случайное судно не пристало к этим берегам? Теперь же, наоборот, страстно желали визита незваных гостей.
Решив, что рано или поздно им может понадобиться какое-нибудь плавающее средство, пираты принялись за изготовление каноэ. Облюбовали ствол давно поваленного мапу. Дерево было на удивление толстое и вполне подходило для этой цели, но один бывалый уверял, что затея не удастся, поскольку древесина мапу рыхлая и быстро потом потяжелеет от воды. Материалом для следующего каноэ была выбрана акома. И если древесина мапу легко поддавалась обработке, то это дерево было настолько твердое, что пираты затупили об него все свои ножи. Ни топоров, ни мачете у них не было.
Много проклятий произнесли строители во время этих каторжных трудов. Начали было сомневаться, не напрасна ли эта затея. Дескать, вряд ли им вообще потребуется эта посудина. Досталось и «знатоку» пород деревьев. Тот только пожимал плечами:
– Давайте попробуем из дуба. Он хорошо сохраняется в воде и, в отличие от других пород деревьев, его не берет морской червь.
Возможно, он бы еще поведал много секретов, но, уловив уничтожающие взгляды товарищей, поспешно ретировался. Постройка каноэ была приостановлена на неопределенный срок.
Пираты сменяли друг друга на морской вахте, но никто так и не нарушил покой окрестных мест диким воплем: «Корабль на горизонте!». Было решено найти самое высокое место здесь, с которого бы лучше просматривалось море. Решено также было все-таки закончить постройку каноэ, на котором следовало осмотреть берега. Может, это что-нибудь даст.
И как бы пленникам не хотелось покинуть остров, они понимали: возможно, придется задержаться здесь на весьма продолжительное время, а значит, нужно попытаться получше устроить быт. Они стали запасаться лекарственными растения-ми, кроме разве что алоэ, которого здесь было так много, что и запасаться им не нужно.
Заготавливали желтый сандал. Свечное дерево было весьма кстати при рыбной ловле ночью, да и в прочих делах подспорье: горит ярко, словно свеча, и факелы из него хорошие.
Пороха уже почти не оставалось (малую его часть было решено не использовать, а сохранять для непредвиденного случая). Нарыли ям-ловушек, накрыли их ветками, травой в надежде, что когда-нибудь туда свалится коза или свинья. Грунт рыть – это не долбить твердую древесину акомы, с этим справились успешно. И сразу же были вознаграждены за старания. Буквально на следующий день в одной из ловушек обнаружили огромную свинью.
Удрученные неудачами последнего времени, изголодавшиеся по жирной, добротной пище, когда ешь до «не могу» и еще хочется, пираты из этого события сделали настоящий праздник. Притащили огромное количество вина, давно приготовленного из винных пальм. Традиционный сбор у вечернего костра был как никогда шумным и веселым. Множество забавных историй было рассказано, еще больше мяса было съедено, а уж о выпитом вине и говорить страшно! Истосковались морские бродяги по хмелю, а еще – по вкусной свинине, она же требовала мокрой глотки. Факт остается фактом: все чаще вконец хмельные пираты отходили от костра. Никто при этом не обращал внимания на то, что отошедшие «к ветру» назад, как правило, не возвращались.
Очередной рассказчик принялся плести невероятную небылицу, еще один почитатель Бахуса, гонимый нуждой, торопился отойти от костра.
Наконец кто-то заплетающимся языком произнес:
– О, дьявол! А куда же все подевались?
К досаде рассказчика его история была прервана на самом интересном месте. Все завертели головами, осматривались вокруг, чтобы признать: основная масса их братии куда-то исчезла. Принялись наперебой пересчитывать оставшихся. Сбивались, путались, но все же определились: шесть человек.
– Да где же они, черт возьми! Э-э-э! Би-и-илли! Джо-о-нни! Э-э-эй!