1) Союз русских военных инвалидов во Франции. Дома для инвалидов и индивидуальная помощь — 60 000;

2) Союз русских офицеров-инвалидов Великой войны. Общежитие и индивидуальная помощь — 20 000;

3) Комитет Российского] О[бщества] Красного Креста в Ницце. Дом для престарелых и индивидуальная помощь — 60 000;

4) Православное братство св. Анастасии в Ментоне. Дом для престарелых и индивидуальная помощь — 60 000;

5) Общество «Родина» в Аньере. Дом для престарелых и индивидуальная помощь — 60 000;

6) Центр помощи русским беженцам. Дом для детей и индивидуальная помощь — 360 000;

7) Дом для престарелых в Шелль — 60 000;

8) Амбулатория Р. О. К. К. в Париже. На усиление средств этого учреждения по оказанию помощи больным — 80 000;

9) Комитет помощи туберкулезным и больным. На индивидуальную помощь туберкулезным и больным — 80 000;

10) На оказание [помощи] больным престарелым — 30 000;

11) На оказание помощи в экстренных, исключительных случаях — 80 000.

II. На общие административные и организационные расходы Р. О. Красного Креста старой организации — 900 000. Итого: 1 850 000 франков.

Лица, пожелавшие остаться неизвестными, полностью перечислили запрошенную сумму.

На 1957 год РОКК запрашивал 1 950 000 фр.; смета в основном повторяла прошлогоднюю. Дополнительные 100 тыс. предназначались Комитету помощи Л. И. Любимовой (60 тыс.) и на административные и хозяйственные расходы Главного управления Красного Креста. Это была последняя смета, утвержденная Маклаковым.

Но кто же были эти неизвестные жертвователи? Вряд ли можно сомневаться, что это был сам Маклаков, а источником внезапно пролившихся на российские благотворительные организации благодеяний были остатки Национального фонда.

Эти остатки неуклонно сокращались, как и число лиц, причастных к хранению казенных сумм или хотя бы осведомленных о положении вещей.

2 мая 1949 года умер Саблин, а за год до него — еще один из «посвященных», барон Б. Э. Нольде.

Собственно, «хранитель» остался только один — Никольский, ибо суммы Новицкого иссякли. Хитроумный Миллер еще при жизни учредил фиктивное акционерное общество, причем главная часть денег Беженского фонда стала считаться его собственностью. Акции Общества «на предъявителя» хранились на имя Никольского в Швейцарии. Постановлением от 23 октября 1948 года было признано целесообразным, чтобы Никольский написал своему нотариусу распоряжение, чтобы в случае его смерти находившиеся у него на хранении акции Общества были переданы другим членам Комитета Общества беженского фонда.

В сентябре 1949 года Маклаков писал Бахметеву в ответ на его вопрос о возможности оказания помощи российской общине в Англии:

Вы интересуетесь так называемым «фондом». Кое-что еще остается. В сентябре вопрос о помощи для Англии будет обсуждаться. Но это совершенно между нами, как говаривал Гире. Обращение к этому фонду и выдача из него требуют тайны; приходится считаться с последствиями и от удовлетворения их просьбы и от отказа… Если давать все, что просят, повторится [19]20 год, когда в несколько месяцев было истрачено все, что предполагали на несколько лет.