В конечном счете такие разрешения были даны, и в этом в очередной раз проявилась двойственность политики союзников по отношению к белым. Они не признали непрочное и весьма сомнительное с точки зрения демократических стандартов правительство Колчака, не позволили вовремя передать в его распоряжение изготовленные в США денежные знаки, заказанные легитимным правительством, что обусловило неудачу попытки наладить денежное обращение в Сибири. При этом союзники разрешили своим банкам покупать у Омского правительства золото, что было ничуть не более легитимным, чем использование напечатанных в США денежных знаков.
Правительство Колчака успело израсходовать лишь небольшую часть денег, вырученных в результате «золотых займов». Основные же суммы поступили в распоряжение Омского правительства в период, когда его главные успехи были позади. Таким образом, правительству Колчака не удалось в полной мере воспользоваться единственным материальным преимуществом, которое оно имело перед большевиками, — российским золотым запасом.
Впрочем, снабжение, полученное войсками Колчака, Деникина и отчасти Врангеля за счет реализации золота и поставок имущества, заготовленного в США, было значительным. Только из США белые правительства и их союзники получили различного имущества (частично оплаченного за счет золота), военного и «двойного» назначения, на 80 млн долл. (16 млн ф. ст.). Разумеется, снабжение белых за счет собственных средств существенно уступало по масштабам и стоимости поставкам союзников, однако не было величиной, которой можно пренебречь.
Можно ли было порасторопнее и в больших количествах реализовать золото, чтобы обеспечить войска всем необходимым? Вероятно, это было возможно, но, учитывая политическую и финансовую конъюнктуру, разница во времени и количестве вряд ли была бы принципиальной. Дело не только в том, что правительства союзников, а также США и Японии поначалу сдержанно относились к покупкам золота, входившего в российский золотой запас. На рынке не было в необходимом количестве свободных денег.
Если допустить, что колчаковские финансисты предприняли бы попытку реализовать всю часть золотого запаса, находившуюся в их руках, это означало бы привлечение 64,5 млн ф. ст. Найти такие деньги на «открытом рынке» в то время было более чем проблематично. Однако и в этом случае сохранялась бы зависимость белых от иностранной помощи. Ведь все вырученные деньги составили бы две трети стоимости только британских поставок.
Помощь, которую оказывали иностранные правительства, была материальной, но никогда — финансовой. И, как считалось, недостаточной, однако объяснять причины поражения белых только недостаточным снабжением не приходится. Численность действующей армии была всегда в несколько раз меньше той, на какую рассчитывали (заказывая снабжение) генералы. Это было характерно для Сибири, для Вооруженных сил Юга России, для Русской армии Врангеля.
Белые не сумели наладить эффективную систему снабжения. Не сумели справиться с коррупцией и элементарной бесхозяйственностью. Среди российских предпринимателей, которые, казалось, были в первую очередь заинтересованы в победе белых, Мининых не нашлось.
Вожди Белого движения одновременно хотели иностранной помощи — и боялись зависимости от иностранцев. Генералы наивно рассчитывали на чувство благодарности за вклад России в войну и на общее осознание союзниками опасности большевизма. Они не вполне понимали, сколь серьезные изменения произошли во внутренней политике великих держав, насколько усилилось в них влияние левых партий.
Важнейшую роль в организации займов под залог золота сыграли российские дипломаты и финансисты, оказавшиеся за рубежом. Вряд ли кредитные операции стали бы возможны без наличия квалифицированных, а главное — хорошо известных в финансовом мире переговорщиков, которые ранее представляли легитимные российские правительства.
Когда после крушения Белого движения дипломаты взяли под контроль остатки казенных средств, между ними и военными наметился конфликт, в основе которого лежало разное понимание международного положения и способов борьбы с большевизмом. В отличие от Врангеля дипломаты понимали, что рассчитывать на «весенний поход» не приходится. Европа устала от войны, ей хотелось не воевать, а торговать. А без поддержки европейских держав возобновление вооруженной борьбы с большевиками было невозможно.
Правда, попытка создать демократическую альтернативу генеральской диктатуре успехом не увенчалась. Какие бы правильные лозунги ни были начертаны на знаменах эмигрантских групп, проблема заключалась в том, что они не находили отклика в России. В начале 1920-х эмигранты не могли себе представить, что крушение коммунистического режима произойдет за пределами их биологического существования.
Как сложилась судьба причастных к продажам золота, переговорам о золотых займах и к последующему хранению казенных средств за границей, кроме тех, о ком уже говорилось в книге?
Бывший министр финансов Российской империи П. Л. Барк, который некогда вел переговоры о золотом займе у консорциума англо-американских банков, стал советником директора Английского банка, занимал руководящие посты в ряде британских банков, был возведен в рыцарское достоинство, получил титул баронета. В 1935 году стал подданным Его Величества и умер в 1937-м во Франции на 68-м году жизни. Другой «переговорщик», А. И. Коновалов, жил в основном во Франции, был весьма активен в эмигрантской политике и общественной деятельности, в частности в 1924–1940 годах возглавлял правление самой популярной эмигрантской газеты «Последние новости». Умер в Париже в 1948-м на 74-м году жизни.
Атаман Г. М. Семенов и И. А. Михайлов были арестованы в Маньчжурии в 1945 году советскими спецслужбами и доставлены в Москву. Через год они вместе с шестью другими эмигрантами, искусственно объединенными в группу «семеновцев», предстали перед Военной коллегией Верховного суда СССР. Исполнилось пожелание последнего колчаковского премьера В. Н. Пепеляева: Михайлов предстал перед судом русского народа. Только суд был не тот, судили не за то, и народ был — советский. Суд был не очень скорым и немилостивым. Все обвиняемые сознались в организации диверсий, терроризме, вооруженной борьбе против СССР, а также в шпионаже в пользу Японии. 30 августа 1945 года Семенов был повешен, а Михайлов — расстрелян; расстреляны были еще четверо подсудимых.
Б. А. Бахметев после отставки занялся спичечным бизнесом, заработал миллионы, а после того как основанная им компания «Лайон Матч» смогла работать и без постоянного присмотра хозяина, вернулся к основной гражданской специальности: стал профессором Колумбийского университета, преподавал гидравлику, опубликовал ряд научных трудов; принял американское гражданство. В 1936 году он основал Гуманитарный фонд, оказывавший поддержку преимущественно русским эмигрантам. Стал также одним из основателей и директоров Толстовского фонда. Умер в 1951-м в возрасте 71 года.
С. А. Угет после признания Соединенными Штатами СССР был назначен специальным прокурором по делам, связанным с претензиями российской казны к поставщикам. Казначейство имело шанс в случае выигрыша получить некоторую толику денег в погашение российского долга, а кто как не Угет разбирался в таких запутанных делах. Случай, надо сказать, был неординарный. Угет принял американское гражданство, в 1936 году занялся бизнесом. С 1952 по 1955 год был управляющим одним из подразделений бахметевской компании. С 1955 года работал в Гуманитарном фонде, в 1960-м стал его президентом. Именно Угету довелось разбирать бумаги Бахметева и готовить их для передачи в Архив русской и восточноевропейской истории и культуры, носящий с 1971 года имя Бахметева. Умер он в 1963-м в возрасте 78 лет. Помощник Угета Д. П. Перцов умер в 1946-м в Париже, ему было 56.
К. Е. фон Замен после ухода из «Истрабанка» работал некоторое время в Вене, затем перебрался в Париж. Здесь он был более известен благодаря своей церковной деятельности. В конце жизни он поселился в Русском доме в Сен-Женевьев де Буа, недалеко от Парижа. Его «финансовое прошлое» сказывалось разве лишь в том, что он исполнял обязанности генерального секретаря-казначея Попечительства русского кладбища в Сен-Женевьев де Буа. Там он и был похоронен после кончины в августе 1959 года, за два месяца до своего 85-летнего юбилея. Члены Общества помощи русским беженцам, под прикрытием которого хранились остатки казенных денег, умерли в 1960-х годах: А. А. Титов в 1961-м в возрасте 83 лет, Я. Л. Рубинштейн в 1963-м в 84 года, Б. К. Сувчинский в 1967-м в 87.
Последние хранители государственных средств В. И. Новицкий и А. А. Никольский скончались в 1968 году. Новицкий — на Мальте в 78-летнем возрасте (похоронен на кладбище Сен-Женевьев де Буа), Никольский — в Женеве на 86-м году жизни.
Несколько слов о судьбе золота, которое попало в хранилища различных зарубежных банков независимо от операций колчаковских финансистов. Напомним, что расплатиться по кредитам военного времени российское правительство должно было в срок от 3 до 5 лет. Однако другое правительство — советское — по обязательствам предыдущего платить отказалось, чем и решило судьбу золота, отправленного в период Первой мировой войны в хранилища Английского банка. Золото перешло в собственность банка.
Отказ советского правительства платить по долговым обязательствам царского и Временного правительств определил судьбу и другой части российского золотого запаса — так называемого брест-литовского золота, переданного большевистским правительством Германии по условиям русско-германского финансового соглашения от 27 августа 1918 года и оказавшегося после капитуляции Германии во Франции. Оно там осталось навсегда — в качестве компенсации за аннулированные советской властью долги.