Книги

Знаменитые и великие скрипачи-виртуозы XX века

22
18
20
22
24
26
28
30

Нельзя не сказать о чисто человеческих качествах Бориса Эммануиловича. По отношению к нам, его ученикам, он проявляет трогательную заботу, интересуется бытом, трудностями, старается помочь, дать добрый совет. Стоит ли говорить насколько мы благодарны ему за всё, что он нам дал» (Я. Сорокер. «Борис Гольдштейн»).

Ученица Гольдштейна – Ирина, его жена и мужественный помощник в течение почти трёх десятилетий их совместной жизни, сама превосходный педагог, рассказала автору этих строк, что, по её мнению, Гольдштейна нельзя назвать только «педагогом-артистом». «Он был в курсе всего комплекса сложных методических проблем скрипичной игры, читал специальную литературу в России, и в Германии, был в курсе новых идей, как в методике, так и в области репертуара, стиля, ощущения студента на эстраде и его психологического состояния». Если это не было заметно некоторым его ученикам, то лишь свидетельствовало о несомненно высоком мастерстве Гольдштейна-педагога.

Уже во втором сезоне отчётный концерт класса Гольдштейна не мог вместить всех желающих принять в нём участие. Пришлось организовать два вечера – концерта питомцев его класса. Местная газета «Майн пост» в Вюрцбурге писала, что уровень игры его студентов был «замечательным, а некоторые достижения заслуживают определения – “высшее качество”. Первая часть Концерта Брамса, исполненная Эдуардом Вульфсоном так зрело во всех отношениях, что публика затаила дыхание… К этому он исполнил и 3 Каприса Паганини. Выдающимся было и выступление Дагмар Ферле, сыгравшей весь Концерт Мендельсона, а также Александра Скворцова, представившего два сочинения высшей трудности – фантазию “Кармен” и знаменитый парафраз Г. Эрнста на темы пьесы Шуберта “Лесной царь”. С лучшей стороны показали себя Аннетта Леммер с её грациозным исполнением 1-й части «Весенней Сонаты» Бетховена и Фолькер Буркхард, сыгравший в благородном стиле 1-ю часть Концерта Бруха. Многообещающий талант показали также Кацусимо Гамо, Иштван Сентеи, Бригитта Шрайнер, Фриц Менцель и Матиас Фишер. Публика много аплодировала всем участникам…» («Main Post» Wurzburg, 2/5, 1978). Читая эти отзывы критики, отчётливо видятся труд и душа, вложенные в своих студентов их учителем, его собственный артистизм, мастерство и любовь музыке. Большинство из них уже учились, конечно, у других педагогов, иногда даже и знаменитых в Европе.

Вот ещё одно свидетельство успеха одной из его студенток:

«Триумфальный успех Ингрид Хаус»

16-летняя скрипачка Ингрид Хаус заслужила у публики огромный успех своим исполнением соль-минорного Концерта Бруха. Молодой артистке, которая училась раньше у Э. Гертлера (известный бельгийский скрипач и педагогА. Ш.), а теперь у Б. Гольдштейна в Вюрцбургской Хох Шуле, хорошо подходят патетически-эффектная выразительность этого Концерта, который она исполнила виртуозно и с большим подъёмом с оркестром Баден-Бадена. Она никогда не переходила при этом рамки хорошего вкуса… Её звук поёт даже в самых высоких позициях. …Страстные, рапсодические сольные вступления демонстрировали силу, которая была удивительной для 16-летней. Молодая скрипачка своей свежестью сумела смягчить сентиментальный привкус этого Концерта, не отяжеляла элегические места излишней меланхолией. Очень темпераментная артистка, и можно надеяться, что она со своим воодушевлением и блеском игры будет подниматься по ступеням успеха». («Neue Nachrichten», Juli 31 1979, Baden-Baden.)

Ученики Бориса Гольдштейна очень скоро стали завоёвывать премии на международных Конкурсах скрипачей. Впоследствии они заняли престижные места в симфонических оркестрах Европы и Америки, на концертной эстраде, в университетах и консерваториях. Здесь следует назвать его ученика Константина Стоянова, родившегося в Болгарии, бывшего впоследствии одним из концертмейстеров Метрополитен Оперы в Нью-Йорке, одного из ведущих скрипачей того же оркестра Владимира Баранова, Ольгу Нодель – победительницу нескольких Конкурсов скрипачей, ныне концертмейстера оркестра Гейдельберга, Ференца Бабари – концертмейстера Оперного оркестра Нюрнберга, Владимира Зизкинда (Манхэттенская Школа Музыки), Ольгу Янович (Левинскул, Вашингтон, США) Михаель Зикульский (ныне преподаёт в своей Альма матер – Вюрцбургской Хох Шуле).

Этот краткий список даёт представление о мастерстве Гольдштейна-педагога. Успех педагогической работы музыканта лучше всего отражает диапазон профессиональных возможностей его студентов – от камерных исполнителей в квартетах и трио, концертмейстеров оркестров, до преподавателей и солистов. Борис Гольдштейн плодотворно трудился в качестве профессора Высшей Музыкальной Школы Вюрцбурга, его работа была по достоинству оценена специалистами. Он часто приглашался в жюри Международных Конкурсов, а также для проведения открытых уроков в различных Консерваториях Европы. Всё это было бы немыслимо, если бы в 1974 он с семьёй не покинул СССР. Выбор свободы в 54-летнем возрасте был мужественным актом.

В 1984 году Борис Гольдштейн посетил Нью-Йорк с частным визитом. К сожалению, я не смог с ним увидеться, но мы говорили с ним по телефону более полутора часов. Он остался тем же добрым и простодушным человеком. Он не хотел смотреть в прошлое и, кажется, не задавался целью объяснить себе и окружающим главного – кто систематически и целеустремлённо ломал его карьеру на протяжении десятилетий. Некоторые фрагменты разговора, которые я записал по памяти, поскольку они представляют интерес и яснее характеризуют атмосферу вокруг его имени до и после его отъезда из СССР.

«Я очень часто вижу своих друзей-соседей по дому на Бережковской набережной. Когда ансамбль Моисеева или “Берёзка” приезжают в Германию, им дают разрешение на наши встречи – у меня дома, естественно. Но когда в 1981 году умер мой отец, и я попросил в Советском посольстве разрешения приехать на похороны, то несмотря на все мои усилия и объяснения, что я уехал вполне легально, мне было сказано, что разрешения я не получу. Если бы вы слышалив каком тоне и как это было сказано…».

«Вы, наверное, не знаете историю, как я попал на концерт Иегуди Менухина в 1971 году? (Я действительно, не знал, т. к. в это время был в Вене с оркестром Большого Театра.) Так вот, в билетах мне было категорически отказано в Филармонии, где я проработал солистом столько лет. Тогда я взял своих двух детей и пошёл с ними к Большому залу Консерватории. Мы встали у милицейского оцепления. Дальше не пускали. Когда появился Менухин, с которым мы встречались неоднократно, я объяснил ему, что билетов у меня нет и купить их нельзя, что мои дети музыканты и… Менухин всё понял с полуслова. Когда милиционер потребовал билеты, Менухин по-русски сказал, что ведь и у него нет билета, и что придётся пустить всех– иначе концерт не состоится! Надо было видеть потом лица филармонического начальства, когда я с детьми появился в “директорской ложе”…»

Я рассказал ему историю со зловещим предсказанием Н.Л.Дорлиак. Мне показалось, что он об этом знал. «Ну что вы хотите? Они ведь подневольные люди», – ответил он спокойно.

«А знаете, всё же самое главное – сколько оказалось прекрасных людей! В первое время в Германии нам помогали совершенно незнакомые люди – русские, немцы… Все помогали, как могли, – помогали найти учеников, организовывали концерты в частных домах, помогали занимать деньги – ведь тогда мы не могли ожидать никакой официальной помощи. Потом я выдержал настоящий конкурс на место профессора. Всё стало на свои места…», – вспоминал он.

К сожалению, всё пережитое артистом стало давать себя знать – его здоровье было подорвано, и ему пришлось ограничить количество студентов и концертных выступлений. В июне 1987 года я получил письмо от Бориса Эммануиловича, где он писал: «У меня подписан контракт на два концерта с оркестром Солт-Лейк Сити (дирижёрДжозеф Сильверстайн), но, к сожалению, мне придётся отказаться из-за серьёзной болезни ног. Сидя, играть не могу. Я уже ездил лечиться, пока ничего не помогло…»

Никто не мог предположить, что именно теперь, когда не было никаких препятствий для его творчества на концертной эстраде и в педагогике, всё случится так быстро… Через пять месяцев его не стало.

«Провидению было угодно, чтобы Борис Гольдштейн завершил свой путь артиста на Святой Земле», — писал Я. Сорокер в заключение своей книги. 17 марта 1987 года в зале театра «Жерар Бехар» в Иерусалиме состоялось последнее выступление Бориса Гольдштейна. На Земле Израиля он играл с особым волнением. Играл свои любимые произведения Моцарта, Франка, Блоха, Бетховена и много «бисов» – в основном Крейслера.

…Это он – наш Буся! Все, кто наслаждался его игрой много лет назад, узнали неподражаемый «почерк» скрипача: его безупречный вкус, блеск и законченность техники, своеобразие фразировки и артикуляции, гибкость послушного ему смычка, неповторимое обаяние звука.

И лишь одного мы тогда не знали, что к Бусе подкрадывается страшная болезнь, несущая смерть. Трудно, до боли грустно, рассказывать о последних днях Артиста. 5 мая в Вюрцбурге состоялся последний концерт его питомцев.

«Тяжелая болезнь – атрофия мышц – поразила меня. Передвигаюсь с большим трудом.

С 6 мая прекратил работу с учениками, меня заменяет Ирина» (из письма Я. Сорокеру от 14 июня 1987 года).