В лиризме Давида Ойстраха быть может и заключена тайна его невероятной посмертной славы – это качество скрипичной игры стало особенно любимым и понятным молодым скрипачам и, особенно, выходцам из стран Азии – так что сегодня у музыкальной молодёжи мира нет более высокого эталона игры на скрипке, чем Давид Ойстрах.

Вернёмся снова в 1940 годы. Вскоре после своего дебюта в Зале Дома учёных Игорь продолжал быстро двигаться вперёд и овладевать вершинами скрипичного репертуара, успешно исполнив в конце 1947 года труднейший виртуозный Концерт Генри Эрнста и Сонату Изаи для скрипки соло №1. В апреле 1948 года он выступает в Большом Зале Консерватории с «Испанской симфонией» Э. Лало.

1948 год сыграл огромную роль в карьере Игоря Ойстраха – 20 декабря в Зале им. Чайковского он выступил в московской премьере недавно написанного Концерта для скрипки с оркестром Дмитрия Кабалевского с симфоническим оркестром под управлением Натана Рахлина. Своё новое сочинение Д.Б. Кабалевский посвятил «Советской молодёжи», этому концерту дал жизнь на эстраде Игорь Ойстрах.

Первое исполнение Концерта состоялось в Ленинграде со скрипачкой Диной Шнейдерман. Эта радиопремьера не произвела особого впечатления ни как сочинение, ни как исполнение. После столь унылой премьеры, казалось, что Концерт будет скоро забыт, не успев родиться. Но после первого исполнения Концерта в Москве Игорем Ойстрахом, это сочинение сразу же приобрело большую популярность и стало играться многими скрипачами и даже совсем юными в Центральной музыкальной школе и в школах других городов. По справедливости, надо сказать, этот Концерт должен был быть посвящён обоим Ойстрахам (Д.Ф. Ойстрах записал его на пластинки, а также позднее выступил с ним публично в Большом зале Консерватории). По-видимому, Кабалевский побоялся это сделать по политическим причинам – «антикосмополитическая» кампания была в разгаре, начиная с 1948 года.

Что именно Игорь Ойстрах продемонстрировал в этом Концерте, сделав его столь привлекательным для юных скрипачей? Прежде всего, удивительную ясность и простоту интерпретации, доступной пониманию любого слушателя, а тем более юного музыканта. Его исполнение делало Концерт как бы совершенно простым, несложным в техническом и музыкальном отношениях. То, что действительные трудности Концерта были незаметными в его исполнении, совершенно не означало, что их не было. Они были, и как оказалось позднее не для одних только учащихся ЦМШ… Лирические темы 1-й части Концерта чем-то напоминали по своему интонационному складу недавние песни военных лет. Вторая часть концерта была сыграна так затаённопроникновенно, что трогала слушателей до глубины души (до сих пор помнится волнующее звучание скрипки Игоря при возвращении к главной теме второй части, исполняемой с сурдиной). Исключительно чёткий ритм, молодой задор и абсолютная техническая свобода исполнения финала Концерта, делали всё выступление Игоря Ойстраха праздничным, искрящимся, удивительно молодым и захватывающе увлекательным. Вот почему только после этого исполнения Концерта Кабалевского так много юных скрипачей сразу взялись за его разучивание. Концерт после московской премьеры стал популярным на долгие годы.

В 1949 году Игорь Ойстрах окончил Центральную музыкальную школу. На выпускном экзамене он исполнил две части из Сонаты Баха № 1 для скрипки соло (Адажио и Фугу), Концерт А. К. Глазунова, «Песню-Поэму» А. И. Хачатуряна, Сонату для скрипки соло Э.Изаи №3 и Фантазию Венявского на тему оперы Гуно «Фауст». Программа вполне соответствовала сольному концерту скрипача-виртуоза. Тот год выдался очень трудным, и не только по этой причине. Вот отрывок из его письма:

Надо сказать, что конкурсы тех лет на таких пропагандистско-политических фестивалях были серьёзными и порой не уступали в своих требованиях к участникам других международных конкурсов.

Кроме осложнений со здоровьем, задачи, стоявшие перед Игорем Ойстрахом, были той весной такими необъятными, что казались вообще неразрешимыми. И вот почему: с 1949 года все учащиеся ЦМШ должны были обязательно сдавать, как и все школьники в СССР, экзамены на «аттестат зрелости». Ещё в 1948 году выпускные экзамены в школе были одновременно приёмными экзаменами в Московскую Консерваторию. Год назад все знаменитости ЦМШ – Безродный, Грач, Соболевский, Бейлина, Лазарь Берман, Евгений Малинин, Антон Гинзбург – пользовались этой привилегией для учащихся ЦМШ. С 1949 года школа была «уравнена» и все ученики, сдавшие экзамены по специальности, музыкальным и общеобразовательным предметам на аттестат зрелости, должны были держать приёмные экзамены в Консерваторию «на общих основаниях» – как тогда это формулировалось. Игорю не пришлось играть вступительный экзамен по специальности, так как он в эти же дни получил первую премию на Фестивале в Будапеште, но какие-то экзамены по специальным дисциплинам всем поступавшим в Консерваторию в тот год приходилось сдавать. А вообще то был славный «отряд» новых студентов Московской Консерватории набора 1949 года: скрипачи – Игорь Ойстрах, Марк Лубоцкий, Марина Яшвили; альтист Дмитрий Шебалин (будущий бессменный альтист Квартета им. Бородина); виолончелисты – Кира Цветкова, Татьяна Прийменко, Ксения Юганова, Всеволод Лежнев; дирижёры – Геннадий Рождественский, Эмин Хачатурян, Юрий Саульский; известный музыковед Юрий Холопов, певец Александр Ведерников – будущий прославленный солист Большого театра.

Осенью того же года на экраны кинотеатров Союза вышел фильм, посвящённый Фестивалю молодёжи и студентов в Будапеште. В нём рассказывалось об участниках фестиваля, ставших вскоре известными артистами – Розе Баглановой, Рашиде Бейбутове. Победителями на конкурсе вокалистов стало целое созвездие будущих прославленных советских артистов. Это были: Зара Долуханова, Иван Петров, будущие солистки Большого театра Смоленская, Фирсова и Звездина, арфистка Эрдели, очень скоро ставшие всемирно известными виолончелисты Мстислав Ростропович и Даниил Шафран; альтисты Рудольф Баршай и Галина Матросова; пианисты Евгений Малинин, Тамара Гусева, Юрий Муравлёв. В фильме были и кадры, запечатлевшие игру двух победителей конкурса скрипачей —

Игоря Ойстраха и Эдуарда Грача – всего несколько секунд – но они давали представление о поразительном мастерстве советских участников конкурса.

Одним словом, в этом фильме было о ком рассказать. Фильм озвучивал мой отец – дирижёр Кинематографии, и он, конечно, повёл меня в Дом кино на первый просмотр. Рядом со мной сидел какой-то представительный и интеллигентный человек лет тридцати с небольшим. Он слышал наши с родителями разговоры о Гарике Ойстрахе, Эдуарде Граче и Рафаиле Соболевском, получившем вторую премию. После просмотра, когда мы уже встали, он внезапно обратился ко мне и сказал, что он работает в отделе культуры ЦК ВЛКСМ, и что ему бы хотелось кое о чём меня спросить, а именно об Игоре Ойстрахе. В своих вопросах он проявил не только знание предмета, но и коснулся таких тонкостей, как например, что именно, по моему мнению отличает его игру от других участников конкурса? Мой ответ занял несколько минут, и мои родители, стоявшие неподалёку, как я видел, начали проявлять нетерпение, но я продолжал свой разговор до момента, когда мой собеседник был полностью удовлетворён моими ответами.

Я говорил тогда ему о тех компонентах игры молодого Ойстраха в сравнении с его коллегами – о том, что было особенно привлекательным для меня: Игорь Ойстрах ни на секунду не давал отвлекаться своим слушателям. Он всё время «держал» их в напряжённом внимании. Его игре была свойственна какая-то особая естественная свежесть. В ней никогда не было и тени пресыщенности или любования собой, своим звуком, техникой или другими элементами скрипичного искусства. Его выступление всегда отличало редкое благородство и аристократизм как сценического облика, так и самой игры. Всё это, может быть и другими словами, я рассказал представителю ЦК Комсомола.

Я объяснил родителям причину такой задержки, и мы двинулись домой. О действительной причине интереса к Гарику Ойстраху я не знал тогда ничего, и ни о чём не догадывался. Начав интересоваться материалами, которые теперь доступны на Интернете, я нашёл примечательный документ – письмо матери одного из студентов-соискателей премий на международных конкурсах – Антона Шароева.

Вот выдержка из него: