– Читает? – переспросила она. – Иногда. Правда, это шахматные книги…

А вот поэзию любил и порой цитировал (бывало и за анализом) рифмованные строки, а то и целые стихотворения. Помню его в Зеленогорске, с чувством декламирующего: «Мистер Твистер, бывший министр, мистер Твистер, миллионер, владелец заводов, газет, пароходов, едет туристом в СССР», – и смешливые искорки бегали в его глазах.

Тогда же однажды сказал ему за анализом:

– Это, кажется, идея мастера Неведничего. Он, кстати, недавно женился на шахматистке по фамилии Лизунова. Вероятно, он на ней и женился потому, что она была Лизунова.

Реакция Виктора была мгновенной:

– Но с тем же успехом он мог бы жениться и на Сосонко!

В другой раз воскликнул:

– Вот Маяковский писал: «У советских собственная гордость: на буржуев смотрим свысока!»

Засмеялся и задиристо продолжал:

– А ведь и у шведских – собственная гордость! И у немецких! И у английских!..

Позвонил однажды:

– Я вот в последнем журнале New in Chess заметил, что Найджел Шорт употребил выражение I am pissed off. Это что ж такое? Я посмотрел бы, как он в своей колонке в Sunday Telegraph это написал бы. Да и солидному журналу надо было сноску сделать: пусть и уважаемый гроссмейстер написал, мы извиняемся перед читателями за такое выражение.

Не помню его ругающимся, разве что, осерчав, мог назвать кого-нибудь мудаком. Но чтобы матерная тирада или нечто просто для связки слов – нет, такого не помню.

Одно из воспоминаний последнего периода: февраль 2010 года, командный чемпионат Голландии. Играем на выезде, времени для разговоров в клубном автобусике достаточно. Рассказывает:

– Сейчас читаю книгу Аксенова о Москве шестидесятых. Нравится, но язык тех годов, да и выраженьица…

Жалуется:

– Что-то одышка замучила в последнее время… Даже не когда по лестнице поднимаюсь, но когда просто иду, а иногда даже, когда лежу. Одышка! С чего бы это? Раньше такого никогда не было.

– А что врачи говорят? Что-нибудь прописали?

– Нет, никаких медикаментов не принимаю, как же с таблетками в шахматы можно играть?..

– А вот сын Нейштадта, когда отец на здоровье жалуется, говорит: «Знаешь, папа, все болезни делятся на две категории – х…я и п…ц». А он доктор, он знает. «Так вот, папа, у тебя, судя по симптомам, – х…я». Такой вот диагноз. А Нейштадту ведь под девяносто!