- Может домой? - робко предложил Проня. - Там уха уж поспела.
Ответом ему была тишина. Ни боярин, ни Осип никуда уходить не собирались, внимательно озираясь по сторонам. «Откуда выйдет - из чащи или с заставы? - гадал Демьян. - Да и придет ли? Давно уж сидим».
Внезапно со стороны городца, по той же тропинке, что и ольговцы, на кладбище вышли три женские фигурки. Они, неспешно огибая курганные насыпи, стали приближаться к новому погосту. Вои в засаде замерли, пригнувшись к земле. Сердце у Демьяна отчаянно забилось, он узнал первую путницу - это была Агафья! Права одежда на ней теперь была совсем другая - не бедная поношенная шубейка, а богатая, крытая аксамитом [2] и отороченная соболиным мехом душегреечка, головку украшал ажурный белого пуха платочек. Пробираясь сквозь сугробы, она слегка приподнимала подол расшитой поневы, показывая дорогие сафьяновые сапожки. Девушка выглядела растерянной, и все время как-то украдкой поглядывала по сторонам.
Следовавшие за Агашей спутницы были одеты попроще. В дородной и круглолицей, небольшого росточка девице Демьян без труда разглядел холопку, ту, что сунула ему за шиворот бересту. На девушке была шуба, в которой Олексич видел зеленоглазую в первый раз. «Так вот у кого, она одежу одолжила!» - догадался он. Третьей девой оказалась Матрена, играя длинной косой, она шла, высоко вскинув голову и разглядывая вершины деревьев. Гордым видом Матреша никак не смахивала на дочь воротника, скорее, на боярышню или даже княжну. Но Демьян лишь вскользь пробежал взглядом по статной красавице, он уже не мог оторваться от Агафьи. «С заставы пришла, не из леса. И девки вороножские в подругах не таясь с ней идут!» - ликовал парень.
- Оська, краем прошмыгни, глянь не идет за ними кто, - шепнул он.
Вьюн неслышно скользнул промеж деревьев.
Девы тем временем подошли совсем близко к месту засады и остановились у одной из могил. Пышечка достала из-за пазухи веничек и стала обметать снег с широкого креста.
- Я сама, - забрала Агафья у нее веник. - Вы идите, своих проведайте.
Девицы разбрелись в разные стороны. Агаша осталась одна. Она умелым движением смела с распятия остатки снега, потом принялась за крест на соседней могиле, закончив, вернулась к первой и села перед ней на колени. Губы зашевелились, дева что-то тихо говорила, глядя на крест.
- Нет никого, - выпалил Вьюн, плюхаясь рядом с Демьяном, - одни пришли.
- Ну, так здесь сидите, пока не позову, - приказал Олексич и на мягких ногах вышел на поляну.
Стараясь не шуметь, он тихо подошел к девушке и стал на колени рядом с ней. Она вздрогнула, слегка отпрянув, щеки залил яркий румянец.
- Братец? - кивнул Демьян на распятье.
- Матушка, - зазвенел такой знакомый приятный голос, - Иванушка вот, рядом. А я уж думала, ты не придешь.
- Как же я мог не прийти, коли ты зовешь? - улыбнулся Демьян.
- А я вот еле вырвалась из дому. Зачем на пир подарок мой надевал? - девушка сверкнула глазками.
- Так я же не знал, что таиться надо, - оправдывался Демьян. - Еже ли б ты намекнула, я бы не стал надевать, а так красота-то такая, грех в коробе держать. А что, признал, кто?
- Признал, - теперь зеленые глаза прикрыли густые ресницы, - воевода сукно признал, да батюшке шепнул. Он домой злой прибежал, да шумел на меня, мол, где рубаха из приданого. Хорошо у меня точно такая, ну почти такая, была, он и успокоился.
Агафья вздохнула.
- Так твой отец вчера на пиру у воеводы был? - в душе Демьян ликовал.