- Ладно, ложись, - смирился Олексич, видя, что ничего не добьется.

Первуша тут же, как сноп, повалился на лавку и раскатисто захрапел.

- Я знаю, где у них кладбище, - из угла подал голос Проня.

- Тебе-то откуда знать? - недоверчиво подступился к нему боярин.

- Как откуда? Это ж первое дело, о чем на новом месте расспросить нужно.

- А-а-а, - протянул Демьян, - и показать сможешь?

- Смогу, здесь недалече.

- А Вьюн с див воротился?

- Так под вечер еще, как вы на пир ушли, а он заявился. Стерлядку от старцев на гостинец тебе привез.

- Значит, завтра с собой его возьмем. Оружие проверь и броню надень, пригодиться может.

- На кладбище? Да нет, здесь тихо, нечистая не лютует. Отец Леонтий молитвы крепко читает, все спокойно. Но если, боярин, опасаешься, так я заговор от упырей знаю.

- Тьфу на тебя, дурень, - в сердцах плюнул Демьян, - живых опасаться надо, против них броню и оденем.

- А кто такие? - заволновался Проня.

- Пока не знаю, может тати... а может и нет никого. Спать давай.

[1] - Повой - головной убор замужней женщины.

[2] - Оплечье - ожерелье или воротник, украшенный вышивкой.

[3] - Челюдинки (челюдь) - прислуга.

3.

Утро встретило Демьяна хмурым серым небом и густым туманом. Под снегом проступала вода, она неприятно хлюпала под сапогами. Вороножские леса обнимала оттепель. Сырой воздух пах мокрой корой. Тишину по-весеннему задорно прорезало треньканье синиц.

Сильно переметенная снегом и от того едва приметная тропинка уходила на северо-восток, пропадая в густой дубраве. Проня суетливо бежал впереди, указывая дорогу. Демьян с Осипом шли чуть поодаль, переговариваясь о житье-бытье старцев в дивах. Вьюн рассказал, что у иноков все ладно, отощали только сильно. А вот бродник раненый пропал.