Капитан вещал текст через мегафон.
Ну вот и кончились его путешествия с приключениями. Меру надо знать. Сам напросился. Прищемили нос.
Выход был. Стоило крикнуть во весь голос: «В зале бомба!»— и милицию снесет потоком. Но Слепцов этого делать не стал. Он стоял как истукан, а ряды пустели, растекаясь ручейками в разные стороны. У него ноги не шли. Устал таранить судьбу. Пусть берут.
На полу что-то блестело. Он наклонился. Сосед обронил часы. Павел их поднял, но разгибаться не стал. Кресла высокие. Он никого не видел, и его никто не видел.
Проходы узки. Могут и не заметить.
Слепцов опустил сиденья позади себя и впереди, а сам лег на пол и придвинулся к ножкам. Наивная попытка спрятать голову в песок. Но тут как повезет. До сегодняшнего дня ему удавалось выходить сухим из воды. Теперь он ничего не видел, кроме ковровых дорожек в проходах и ног зрителей, которых становилось все меньше и меньше.
Наконец топот затих.
— Ну что, Иван? — услышал он мужской голос.
— Нет. Пропустить я его не мог.
— И у меня пусто.
Голоса перекрикивались через зал, создавая стереоэффект. Похоже, их здесь немало.
— Ищите в зале, между рядов, — скомандовал резкий голос.
— Ты чего, капитан, он же не пацан. Надо на сцене посмотреть, в фойе, в сортирах.
— А вы кто такой?
— Извините. Я главный администратор кинотеатра.
— Очень кстати. Капитан Воробьев. Что у вас за экраном?
— Ничего. Кулисы, задник. Тут когда-то партактивы вели. Мы поднимали экран, ставили трибуну и столы для президиума. Так все и осталось.
— На крышу подняться можно?
— Можно. Винтовая лестница сбоку. Подняться можно на колосники, галереи и даже на крышу.
— Сергиенко и Юсов, живо проверьте все лазейки за экраном.