— Лиля была жива!

— У мужика крыша поехала, — тихо пробормотал профессор.

— Где она взяла рукопись первой части?

— Паша, Паш, ты о чем? — ласково пробормотал Максимыч, показывая Варе на окно. Мол, закрой, а то опять на крышу полезет.

— Запрягай своего железного коня, Максимыч. Едем в редакцию. Я эту змею выведу на чистую воду.

— Не ершись, Паша. Мы уже одного Змея вывели. Едва ноги унесли.

— Пока я правды не добьюсь, подыхать не стану. Можешь не закрывать окно, Варя. Без того душно.

— Надо так надо, — не стал возражать Максимыч и снял с гвоздя свою ветровку.

Отрезвевший, злой и решительный Павел направился к выходу. В его жилах закипала кровь.

Максимыч засеменил следом.

Колымага стояла на своем месте.

Они сели в машину и поехали. По пути остановились у кафе. Павел вошел в него один. Максимыч видел, как он кому-то звонит. Разговаривал по телефону долго, потом вернулся очень взволнованный.

— Не торопись, Максимыч. Едем медленно. Мне надо обдумать стратегию своего поведения, чтобы я сходу не оторвал стерве голову.

— Как скажешь, Пашенька.

Максимыч сбавил скорость.

Через сорок минут они прибыли на место.

Здесь его не ждали. Растерянная секретарша не успела открыть рта, как мимо нее пулей пролетел Слепцов и ворвался в кабинет Надежды Бурцевой.

Патронесса сидела за столом и цвела пышным цветом, источая дорогие ароматы.

— Давно не виделись, Надежда Пална.

Он бросил на стол журнал.