Чуну кивнул и шагнул в темноту вслед за отцом Сомин.
65
Сомин не могла отпустить его, даже когда Миён позвала ее по имени. Даже когда она услышала, как Джихун застонал и пришел в сознание. Даже когда друзья сказали ей, что не могут нащупать пульс. Что они должны оставить тело Чуну. Она не отпускала его.
– Сомин-а, – настаивала Миён. – Мы должны отвезти Джихуна к врачу. Надо убедиться, что с ним все в порядке.
На этих слова Сомин наконец посмотрела на своего друга. Джихун тяжело прислонился к валуну. Кровотечение остановилось, но он выглядел ужасно – у него было изможденное лицо, глаза налились кровью. Сомин знала, что они не могут остаться. Знала, что надо уходить. Но она не могла заставить себя отпустить Чуну. Он выглядел так, словно просто уснул. Крови не было, когда лезвие вошло в него, и не было, когда она вытащила его. Так что Сомин почти убедила себя, что Чуну спит.
– Он не превратился в пыль, как тот, другой токкэби. Значит, что он все еще жив, – утверждала Сомин. Она спорила по этому поводу почти полчаса. Пока восходила луна. Пока вокруг сгущалась ночь.
Она обняла Чуну, надеясь найти способ попрощаться. Но вместо этого она просто шептала его имя, тихо всхлипывая, и сжимала его все крепче.
– Чуну. Чуну.
Ее имя защекотало ей ухо. Знакомый голос. Вспомнившиеся ей волосы с проседью. Проблеск глаз, обрамленных морщинками улыбки.
– Папа? – прошептала она.
– Сомин-а. – На этот раз голос раздался возле ее шеи.
Дрожь надежды пробежала по телу Сомин. Но она не давала слезам пролиться, пока не отстранилась и не увидела, как Чуну, моргая, смотрит на нее.
– Ты не отпустила меня, – сказал он.
66
Сомин не знала, что с собой поделать. Прошла неделя с тех пор, как они вернулись с горы. Неделя, которую Джихуну пришлось провести в больнице, несмотря на все его возражения. Сомин и Миён придумали для ее матери ужасное оправдание, мол, они отправились в поход, и Джихун упал, чуть не наколовшись на ветку дерева.
Никто не стал упоминать, что Джихун в жизни бы не отправился в поход.
Миён тоже выздоравливала, набиралась сил и все больше походила на девушку, которую Сомин впервые встретила почти год назад. А Чуну… Она не видела Чуну с тех пор, как они вернулись в Сеул. Сомин приходила к нему домой по меньшей мере дюжину раз за последние семь дней. И в конце концов перестала, потому что было слишком больно чувствовать себя отверженной каждый раз, когда его дверь оставалась закрытой.
В середине августа, когда закончились каникулы, она попыталась отвлечь себя учебой. Но сегодня было воскресенье, и она застряла дома наедине со своими мрачными мыслями.