– Что ты видишь? – спросил Чуну.

Отстранившись, она так внимательно его осмотрела, что он задумался: что она в нем искала?

– Я вижу, что чувства между нами не были той любовью, которой, как я полагала, они являлись.

– У нас нет на это времени.

Она зажмурилась, пытаясь заглушить боль.

– Ты готов пожертвовать всем ради этой девушки. Мы же только притворялись, что готовы всем пожертвовать. Я бы отказалась от своей бессмертной жизни, а ты бы отказался от своей семьи. Но на самом деле ни то ни другое не имело для нас особого значения. Вот поэтому мы с тобой были глупцами. Да и не только из-за этого – из-за много чего еще.

Чуну кивнул, подтверждая правдивость ее слов.

– Прости меня, – извинился он. – Я любил тебя, потому что благодаря тебе забывал, какую жалкую влачил жизнь. И я хвастал тобой перед семьей, как заработанным трофеем. Это было эгоистично с моей стороны.

Внутренний конфликт Синхе проявился в морщине на лбу Джихуна, который теперь был таким потным, что волосы прилипли к коже.

– А я наслаждалась тем фактом, что была единственной, кто мог сделать тебя счастливым. Но, думаю, я всегда знала, что просто была единственной, кому ты позволял делать тебя счастливым.

– Ты права.

– Я рада, – сказала лисица, – что теперь мы наконец-то можем быть честны друг с другом.

– Надеюсь, что однажды наши души тоже смогут простить друг друга.

Синхе кивнула.

Чуну повернулся к Сомин и вытащил нож, который она прятала за поясом.

– Целься в сердце, как тогда с тем токкэби. Это проще всего.

– Проще всего? – Сомин задохнулась. – В этом нет ничего простого. Я не могу этого сделать.

Когда она взяла нож, он накрыл ее ладони своими, как будто они молились вместе.

– Я бы хотел, чтобы эта участь выпала не тебе. Но больше никого нет.

Слезы беззвучно катились по ее щекам. Но лицо ее было воинственным, как будто Сомин готова была сжечь весь мир дотла, чтобы получить желаемое. Именно этот взгляд привлек к ней внимание Чуну. Именно этот взгляд заставил его влюбиться.