– Ты нужна Джихуну, – сказал он.

Сомин глубоко вздохнула, затем кивнула.

Чуну протянул руки к Синхе.

– Сделай это, – велел он Сомин.

– Я не могу, – прошептала она.

– Ты должна.

Синхе крепко сжала руки Чуну. Ее глаза закатились, а тело задрожало в конвульсиях. Все мышцы напряглись в агонии.

– Сделай это, – повторил Чуну, подхватывая бьющееся тело Синхе. – Сомин, сделай это.

Он услышал, как она всхлипнула у него за спиной. Почувствовал кончик лезвия между лопатками. Закрыл глаза. Крепко прижал к себе Синхе.

Лезвие пронзило его кожу. Чуну прикусил губу, чтобы сдержать крик.

«Быстрее, – взмолился он. – Закончи все прежде, чем я попрошу тебя остановиться». Он хотел быть благородным. Хотел пасть храброй смертью. Он прожил грязную, трусливую жизнь. Эгоистичную жизнь. И он знал, что никогда не сможет стереть столетия позора. Но по крайней мере он мог совершить один храбрый поступок. Один бескорыстный поступок в качестве последнего знака препинания в его постыдной жизни. И он хотел умереть, зная, что искупил свои грехи. Зная, что в нем по-прежнему есть что-то, что может любить и быть любимым.

Все его тело содрогнулось, зубы застучали так сильно, что он подумал, что сейчас откусит себе язык.

Почувствовав, как лезвие глубже вонзилось в его плоть, Чуну попытался расслабиться. Он почти ощущал, как его душа освобождается. Он практически чувствовал, как разваливается на части. И он обрадовался этому. Чуну крепко держал Синхе, лежащую без сознания. И когда он подумал, что его тело вот-вот поглотит пламя агонии, его накрыла холодная рука. Похожая лед. Похожая на смерть.

Острие лезвия пронзило его, и Чуну, закричав, распахнул глаза.

Рядом с ним на коленях стояла Йена. Ее тело выглядело настолько плотным, что он почти решил, будто она вернулась к жизни. Но ее ладони, державшие его и Синхе за руки, были слишком холодными, чтобы принадлежать кому-то живому.

Чуну понял, что все вокруг было холодным. Воздух вокруг него стал неподвижным и тяжелым. Мир подернулся дымкой; горы выглядели выщелоченными и безжизненными. Чуну все еще держал Синхе за руки, только теперь она сидела перед ним в том виде, в каком он ее помнил. Красивая девушка с длинными волосами цвета черного дерева и светлой фарфоровой кожей. Она растерянно моргнула и подняла руку, чтобы взглянуть на свои тонкие пальцы. Они все еще были на горе, но на них как будто был направлен прожектор – свет освещал всего три метра вокруг них, а за его пределами лежало темное пространство. Что крылось там, во тьме, Чуну не знал.

– Сомин! Миён! – позвал Чуну; его голос звучал искаженно, как будто он находился под водой.

– Не думаю, что они здесь, – таким же искаженным голосом ответила Синхе.

– Где это мы?

– Вы находитесь в Срединном мире.