Внутри все клокотало. Аэлиша вскочила на ноги, сжимая кулачки. Она не понимала, почему он должен покинуть ее? Ради чего? К страху добавилась жгучая ревность.

— Ты уйдёшь к другой, — прошептала она севшим голосом, — к другой жрице, да?!

Лицо мужчина потемнело, а в зрачках появились желто-зеленые искры.

— Аэлиша…

— Нет! Не хочу слушать! Ты говорил, что будешь со мной. Со мной! Зачем ты уходишь?!

Она дрожала, хватая себя за плечи. В теплой пещере стало вдруг холодно, и обнаженное тело покрылось сотней мурашек. Все это время она старалась не думать, что будет, если вдруг Бог все же покинет ее. Старалась верить его обещанием. Но сейчас, столкнувшись с возможностью обмана, поняла, что не вынесет его предательства. Предательства не Бога, но мужчины. И это знание пронзило грудь, словно острейший клинок, навек пригвождая сердце лишь к одному существу. К ее Шейхаллесу.

Возможно, он прочел ее мысли или все понял, взглянув в полные слез глаза. Сильные руки обвили ее плечи, прижали к горячей, нервно вздымающейся груди.

— Змеи сбрасывают кожу, ты ведь знаешь, — быстро зашептал он, целуя и гладя ее волосы, — раз в сотню лет мне тоже предписано это. Хвост становится длиннее и ему тесно в старой оболочке. Это… весьма болезненно и неприятно. Я могу потерять контроль над собой. И пусть ненамеренно, но причинить тебе вред, цветочек. Поэтому я найду укромную пещерку и пережду там. А после вернусь.

Воздух постепенно стал возвращаться в легкие, и Аэлиша смогла перевести дыхание.

— Но… Но ты же Бог! Бог сбрасывает кожу?

Шейсаллех слегка помрачнел.

— Считай это обновлением.

— А-а-а, — что ж, звучало вполне божественно, — но нет, — твердо объявила она, стараясь не показать внутреннего волнения, — я останусь с тобой. И мне совсем не страшно!

Они еще долго спорили и пререкались. Шейсаллех шипел и покрывался чешуей, злясь ее несговорчивости. Аэлиша не сдавалась, заявляя, что если надо привяжет себя к нему остатками одежды, но не отпустит. Потом грозилась обидиться и уйти куда глаза глядят, пока его не будет рядом. Страх отпустить своего мужчину был так велик, что это давало сил не уступить в словесной дуэли.

— Ты невероятно упряма, — обессилено простонал Шейсаллех. Ощутив слабинку в его голосе, Аэлиша пошла в наступление. Ласково оплела его шею руками, преданно заглянула в изумрудную зелень глаз. Пальцами запуталась в густых волосах, которые она так любила расчесывать, снова и снова переплетая длинные косицы, по две у каждого виска.

— Да, упряма. Но лишь оттого, что мне тяжело быть от тебя вдали даже на несколько мгновений.

— Маленькая подлиза…

Она была согласна и на подлизу, лишь бы остаться рядом. Покорно вздохнув, Аэлиша потянулась за поцелуем. Пронзительно нежным, медленным. Словно она впервые изучала его рот, преступая через смущение, чтобы тщательно и осторожно обласкать каждый миллиметр чувственных губ и языка.

Шейсаллех ответил. Он всегда отвечал ей. Теплый хвост скользнул между ног, расталкивая их в стороны и подхватывая ее под бедра. Надавил на поясницу, заставляя выгнуться, демонстрируя всю себя своему мужчине.

— Как ты прекрасна, — пробормотал Шейсаллех, жадно разглядывая открывшиеся ему виды, — пожалуй, мне нравится спор с тобой. Вернее, его окончание.