— Как? — лицо Эдхарда удивленно вытянулось. Явно не это он ожидал от меня услышать.
— Тебе ведь уже рассказали, что моя мать была драконом, — скорее уточнила, чем спросила. Не верилось, что Рхианнон могла умолчать о таком.
Он спокойно кивнул. Но в глазах светилось и дальше непонимание. И я снова, как трусливый заяц, хотела умолчать, хоть частично скрыть правду. Быть чудовищем тяжело. Но одернула себя. Если все выяснять, то здесь и сейчас. Пока не стало слишком поздно. Эд должен принять решение, зная всю мою подноготную.
— И мою силу ты видел. Я ведь хотела от нее отказаться.
— Но так и не рассказала почему.
— Потому, что я не могу себя контролировать. Когда злюсь или боюсь, или очень переживаю. Я совершила ужасные вещи. Когда отец меня собирался отправить в монастырь, моя сила пробудилась. Огонь вырвался. Это было жутко… Пострадали люди.
— Такое бывает. Твой отец должен был дать тебе учителя…
— Дело не только в этом… — перебила, опасаясь, что если не скажу сейчас, моя смелость исчезнет, улетучится, и я опять буду носить этот груз на сердце. — В том, что мне нравилось быть такой сильной. Нравилось делать, то что делаю. Я чудовище Эд. Ты должен знать. Я поклялась, что больше никто от меня не пострадает, что избавлюсь от силы. Поклялась давно, в детстве. И закрепила клятву в Мантуре. Такие слова на ветер не бросают…
— Чудовище? Маленькая девочка, подросток, который и так эмоционально нестабилен? Мне твоего отца и всю его свору хочется самому стереть в порошок. Размазать по стенке, за то, что сотворили с тобой. Камня на камне не оставить от Трисьюда. Я чудовище?
— Нет! Нет, ни в коем случае!
— И та маленькая девочка тоже. Она защищалась. Она не могла поступить иначе.
Он неожиданно прижал меня к груди и покрыл легкими, почти невесомыми поцелуями волосы, лоб, щеки, губы. Приподнял над полом, и наши глаза оказались на одном уровне.
— Я буду за тебя бороться, моя горностаюшка, — тихо пообещал, заглядывая просто в самую душу. — Даже с тобой самой, с твоими страхами. И не отступлюсь ни за что. Именно такая жена мне нужна. И такая королева Горару. И клятвы твои не имеют значения, ни одна.
Он опустил меня на пол, пылко поцеловал. Так, что в груди мгновенно вспыхнул пожар. Но прежде чем он разросся сладким томлением, отстранился и выпустил из объятий.
— Подумай, горностаюшка. Я подожду, — твердо пообещал.
И стремительно вышел из комнаты.
Я прижала пальцы к губам. Замерла, не веря своему счастью. Он, правда, так считает! Так думает! И хоть не сказал, что любит, но я это чувствовала. И мне больше не было страшно, только радостно. И хоть растерянность от того, как стремительно развиваются события, беспокоила, и я пока не решила, что делать, но бежать больше не собиралась. Мне дали время подумать. И я не собиралась позволять собственным страхам управлять своей жизнью
Улыбнувшись, потянулась к ручке. Это всего лишь помолвка и никто меня заставлять не будет. Наверное, стоит попробовать. Вдруг это то, чего я ждала, кого я ждала всю жизнь.
Неожиданно затылок, чуть пониже кромки волос, начало нестерпимо жечь. Будто туда всадили раскаленную иглу. По коже пробежал странный импульс. Все тело вздрогнуло, мышцы сковало, будто долго стояла в одном и том же положении. Перед глазами потемнело, я почувствовала, как проваливаюсь куда-то вниз. А в следующую секунду упала на холодный каменный пол.
Сдержать стон не получилось. Колени и локти обожгло саднящей болью. Попыталась подняться, отталкиваясь дрожащими руками от холодных плит. Перед глазами плавали оранжевые пятна, и разглядеть, где я оказалась, пока не получалось.