— Хорошо. — Улыбнулась я. — Обязательно попробую.

Потом он вынул из внутреннего кармана ожерелье, то самое, которое я надевала на это платье и встал.

— Это мой тебе подарок, — сказал он, — и ты его обязательно прими. Мне будет приятно видеть у тебя эти жемчуга, которые переходят в нашей семье самым дорогим и любимым женщинам. Последняя, кто носил их, была моя мать. Теперь они твои.

Он прошел мне за спину и перекинул ожерелье через голову. Я подняла волосы и услышала звук щелкнувшей застежки. Взяв меня за руку, поднес к губам и поцеловал.

— С днем рождения, моя девочка! С совершеннолетием!

Я была растрогана его подарком, а главное словам.

— Он не подарил их своей первой жене! — Ликовала я. — Только мне! Это что-то значит!

— Спасибо! — Сказала я, глядя ему в глаза и увидела там свет, мелькнувший синим лучом. Он был доволен.

Вскоре нам поставили на стол ведерко с бутылкой шампанского и бутылку армянского коньяка. Тут же при нас распечатали то и другое, показав тем самым, что это в заводской упаковке, не разбавленное. Официант, придерживая вино салфеткой, аккуратно налил нам в бокалы и тут же откупорил коньяк. Предложил налить и генералу, но тот повел в отказе рукой. Официант поклонился молча и отошел.

— Я хочу поднять этот бокал за тебя! — Сказал он, глядя в глаза. И столько в них было ласки и любви, что у меня перехватило дыхание. — За то, что теперь ты стала вполне взрослой и уже начала самостоятельно принимать решения. Это говорит о том, что ты умная и стойкая девочка! За тебя!

Мы чокнулись, и я поняла, что эти тяжелые фужеры были из хрусталя и скорее всего немецкого производства, так как все самые известные рестораны столицы снабжались знаменитым голубым и вишневым германским хрусталем. Мейсенский фарфор украшал столы, и серебряные старинные приборы отражали свет ярких китайских фонарей. Стоячие углом на тарелках салфетки были накрахмалены, как и скатерти, застилавшие ресторанную мебель. Вазы с фруктами и коробка с шоколадным набором, находились тут же. Все было торжественно и шикарно, и я радовалась, как ребенок, которому устроили родители первый в его жизни день рождения. Давно меня так не чествовали, тем более что в ресторане я и была-то пару раз еще в молодости в прошлой жизни. Сказать, что вынесла такое же впечатление, как сейчас, не могу. Там все было как-то обыкновенно и незаметно: еда, вино и обслуживание. Здесь же великолепие зала, обстановка и сам визави, что сидел напротив и с жадностью смотревший на меня, врезались в мою память навсегда, как вечер удивительного счастья.

Пока мы мило перебрасывались незначительными словами о житье-бытье, нам принесли первые закуски. Я смотрела в тарелки и диву давалась.

— Что это? — Уставилась я на что-то странное, непохожее ни на что обычное и мне знакомое даже из прошлой жизни.

— Это акульи плавники, морские гребешки и грибы с молодыми стручками бамбука. Попробуй! Это очень экзотично!

Я внимательно приглядывалась к пище, а он каким-то незаметным движением руки вынул из кармана пиджака еще два тонких, длинных предмета. Я пригляделась — это были китайские палочки!

— Вы умеете ими есть? — Вскинулась я с удивлением.

— Китайскую пищу надо есть китайскими приборами. В данном случае палочками.

— Но нам их не подавали. Или я что-то пропустила?

— Не подавали. Верно. Они мои личные. Из настоящей слоновой кости. Я купил их в одном из многочисленных магазинчиков, когда был на Халкин-Голе в тридцать девятом году. В том самом, когда ты и родилась моя девочка! Считай, что они твои ровесники. Хочешь попробовать?

Он протянул мне палочки. Я взяла и попыталась ими подцепить хоть что-нибудь, но у меня не получалось и генерал смеялся.