Я с натянутой улыбкой позволила запихнуть себя в два платья – темно-синее, с белой вышивкой на широких рукавах, и зеленое клетчатое, похожее на то, которое лежало у меня в сумке и, увы, оказалось измято.

– Клетчатое хорошо на вас село, – сказала служанка. – Даже укорачивать не нужно. А ваше я заберу и верну вечером, пусть повисит в гладильной. Принести вам перекусить, миледи?

– Пожалуй, да, – ответила я, отчаянно пытаясь вспомнить, как ее зовут. – Но я могу спуститься в столовую, если надо.

– О нет, зачем? – Она наклонила голову. – К вам просто поднимется горничная с подносом. Леди Тересия сказала, что вы неважно себя чувствуете. – Служанка повесила платья на сгиб локтя и уже в дверях что-то вспомнила и обернулась. – Сонетка висит над кроватью, если вам что-то понадобится – я всегда к вашим услугам.

Я посмотрела туда, куда указывала ее рука, и увидела ленту, уходящую куда-то под обои.

Шнур для вызова прислуги, точно, вот как он называется.

Дверь закрылась, и я села на кровать, скрестив ноги и подобрав их под себя. Чужое платье было неожиданно мягким и почти удобным, но, кажется, несмотря на мое нежелание привлекать внимание Присциллы и давать ей еще один повод сказать мне что-то, мне придется надеть кеды – свои туфли я тоже благополучно забыла в Замке.

И так же я забыла ту книгу со сказками: в рюкзаке лежали только пара томов Истории для девиц и внезапно «Леди Франческа».

Было обидно до злобы, и я сидела, дуясь на саму себя.

Ахо вылез из-под кровати, отряхнулся, распушив хвост, и посмотрел на меня круглыми желтыми глазами.

– Ты меня напугал, – сказала я, потому что когда из темноты показалась мохнатая лапа, я чуть не подпрыгнула.

– Увы, я появляюсь из теней, и в этом всегда есть элемент неожиданности. – Кот дернул усами. – Человечье дитя на кого-то злится?

– Тебя это касается в последнюю очередь.

– Тогда я буду наслаждаться этими восхитительными волнами злобы. – Он зевнул, показывая клыки. – Что бы там ни думали некоторые идиоты, пишущие пособия по бестиологии для других идиотов, пикси не цветочным нектаром питаются. – Ахо мягко встал на четыре лапы и пошел гулять по комнате, принюхиваясь ко всему – от ковра перед камином до ножки письменного стола. – И все-таки, чем расстроена леди? В моих интересах помогать ей. Забыла любимое платье?

Я следила за тем, как он медленно двигается, словно бы ищет в комнате что-то, скрытое от меня.

– Почему ты поклонился Корвину?

Ахо царственно повернул голову ко мне:

– Я высказал свое почтение тому, кто сильнее меня и кто согласился терпеть меня на своей территории, – равнодушно ответил он. – У нас свой этикет, я соблюдаю Закон. К слову, миледи, хочу предложить перемирие и сотрудничество. – Кот кивнул мне. – Раз уж мы с вами подчиняемся одной руке.

– Даже так? – сощурилась я, подозревая подвох.

– За мое недостойное поведение господин наказал меня со всей присущей ему жестокостью, – кот осторожно сделал еще пару шагов вдоль стены, – и добавил в наш договор пару новых пунктов, которые я вынужден соблюдать. В моих интересах быть полезным. Правда, это не исключает того, что ваша злоба, как и ваш страх, невероятно притягательны.