Ничего не произошло.

– Ха! – В темных глазах Шамаса блестело веселье. – Может быть, где-то эти фокусы работают, но не здесь. Спички или огниво, леди. – Он протянул руку вперед ладонью вниз и сделал пас кистью снизу вверх. – Или же магия, но не укрощенная и упрощенная для простых людей, а самая настоящая.

В воздухе запахло огнем и нагревающимся деревом.

– Спасибо, – я вернулась в свое кресло, уже не чувствуя спокойствия, Шамас спугнул его, как спугнул сумерки, когда зажег кристаллы и огонь.

И о чем говорить с этим странным человеком, я не знала, не представляла, слишком удивленная и самим его появлением, и тем, что он так запросто ведет со мной беседу. Поэтому я вытащила книжку из-под своего правого бока и раскрыла ее, пытаясь найти страницу, на которой остановилась.

– Я пришел проведать Парсиваля, – сказал Шамас, глядя в огонь. – Но мой вечно занятый друг еще не вернулся, поэтому его сестрица любезно предложила мне подождать где-нибудь. К примеру, в библиотеке. Не ожидал обнаружить столь приятный сюрприз. – Он повернулся ко мне. – Юлиан тоже здесь?

Я покачала головой.

– Жаль, жаль…

– Он вернется к вечеру, – сказала я и поправила кольцо на пальце. – Ну, или к ночи.

Шамас смотрел на меня все с той же улыбкой, но вот глаза у него стали серьезнее:

– Я бы спросил у вас, леди Лидделл, почему вдруг вы остаетесь в Галендоре на ночь вместо того, чтобы находиться там, где положено находиться кому-то вроде вас, но, думаю, вы мне не ответите. – Он бросил взгляд на часы над камином. – Поэтому так уж и быть, я подожду еще час и узнаю все. О, я смотрю, вы нашли неплохой способ скоротать время. – Взгляд Шамаса уперся в «Истории». Рука, бледная, сухая, с единственным кольцом-печатью, протянулась в мою сторону: – Позволите мне, леди Лидделл? Я когда-то любил эту книгу…

Я без колебаний протянула Шамасу сборник.

Над моей головой когти царапнули по обивке.

– Эта птица хуже компаньонки, – фыркнул Шамас, разглядывая темную обложку. Его пальцы скользили по буквам, словно бы книга была сокровищем. – Беспокоится за вас так, словно уже признала собственностью своего хозяина и намеревается не подпускать к вам никого хоть сколько-то подозрительного. Меня, например. Мари, сколько вы уже прочитали?

– Я на четвертой истории. О флейте.

Я поймала себя на том, что тянусь одергивать юбку или поправлять косу через каждые несколько секунд, и сложила руки на коленях.

– И почему юная девушка вроде вас выбрала не что-то из сочинений леди Бланки или замечательные «Письма к неизвестной» господина Форжо?

Я посмотрела на собеседника, чуть наклонив голову набок, пытаясь понять, что ему от меня нужно. Шамас выглядел таким благодушным дядюшкой, хитрым и умным, но без намерения навредить, поэтому я ответила.

– Я не слишком знакома с вашей культурой, господин Раферти, и уж тем более пока не вникла в то, что следует читать леди, а что не следует. Книгу мне показал Корвин, – и ведь не соврала ни разу. – Можете у него спросить почему. Но мне нравится.

– Нашли там что-то полезное для себя? – взгляд Шамаса стал еще хитрее.