К счастью, с летним потеплением зимние трудности отступили. Была отправлена группа на охоту, и ей удалось добыть свежего мяса, а здоровье людей постепенно восстановилось. Но лед так и не освободил гавань, и команде предстояла вторая зимовка.
Кейн оказался плохим начальником. Нервное напряжение с ним сыграло скверную шутку. Он становился все более раздражительным и придирчивым, а когда не находил аргументов в спорах с одним из своих офицеров, начинал хвастаться своим происхождением или любовными успехами в Филадельфии. Его длинные монологи во время обедов изобиловали латинскими выражениями — и все для того, чтобы показать свое превосходство перед людьми, как он считал, находившимися ниже его уровня. Больная и исхудавшая до костей команда (в лучшие дни они ели лисью требуху, а в худшие сосали свои рукавицы) теперь смотрела на своего командира со смесью недоверия и презрения, когда тот пытался поразить их своей речью на древнем языке. Вскоре было создано тайное общество, и в сентябре семеро из них объявили Кейну о своем намерении покинуть корабль и попытаться пройти 700-мильный (1125 км) путь на юг к Упернавику — самому северному датскому поселению Гренландии. Однако бунтарям не удалось уйти далеко. Обмороженные, они вернулись на корабль и сдались на милость Кейна, которая оказалась не слишком щедрой.
Когда наступила вторая зима, у экипажа ((Эдванса» почти полностью закончился уголь, и Кейн распорядился использовать древесину с корабля в качестве топлива. Была разобрана обшивка палубы, сняты корабельные реи и верхние перекладины. Экспедиции не удалось сохранить достаточное количество свежего мяса, и болезнь вернулась к ним с новой силой. У одного матроса образовалась глубокая язва, обнажившая кость и сухожилия. К декабрю осталось только одно противоцинготное средство — очистки от сырого картофеля, но запас его сводился к двенадцати клубням трехлетней давности.
Вся команда болела. Кейн удивлялся, замечая, что состояние людей улучшалось или ухудшалось в прямой зависимости от того, как часто они ели свежее мясо. Кейн писал: «Нашу болезнь я приписываю цивилизованной пище. Если бы у нас было большое количество замороженного моржа, я бы посмеялся над цингой». Позже он писал, восхищаясь инуитами: «Наше путешествие научило нас мудрости питания местных жителей, и только некоторые из нас отказывались от кусочка сырого жира или ломтика строганины из мяса моржа… так как эта пища не имеет себе равных по энергетическим и противоцинготным свойствам».
Другие поисковики пришли к аналогичному заключению. В 1852 г. один из них, врач Питер Сазерленд, предположил, что Франклин скорее всего довольно быстро осознал необходимость постоянно пополнять запасы свежей пищи. «Нет сомнения, что его изобретательность подскажет ему то, что практикуют инуиты тысячелетиями — легче сохранять живое мясо, например, тушу кита, во время летних месяцев с помощью льда, чем добывать это мясо зимой».
Понимание всего этого пришло к Кейну слишком поздно. Здоровье команды достигло наихудшего состояния весной 1855 г., когда несколько человек умерло. Иногда Кейн обращался к членам экипажа в своем дневнике как «моя команда», потом исправлялся и писал: «У меня нет больше команды». Позже он упоминал их как «пользователи моих коек». Кейн тогда был совершенно одинок. Во время второй зимовки только у него сохранилось относительно хорошее самочувствие среди всех членов экспедиции. Причина была простой: Кейн ел крыс, наводнивших корабль. Несмотря на явную пользу для здоровья, он решил скрыть это от команды.
Весной с помощью местных жителей Гренландии, навестивших корабль, получив свежее моржовое мясо, потрепанная группа покинула «Эдванс» и двинулась вниз по берегу, сначала по льду, а затем на небольших ботах. Через восемьдесят четыре дня они подали сигнал датской шлюпке и были спасены. Кейн и его команда ничего не добились в поисках Франклина. Фактически они находились на расстоянии в тысячу миль (1609 км) от последней остановки пропавшей экспедиции.
- 7 -
«Лагерь ужасов пуст»
Открытие Джона Рея — Мак-Клиток находит записку — Настойчивость леди Франклин — Тайны острова Кинг-Уильям — Скелеты в шлюпке — Северо-Западный проход — Исследования Холла и Шватки — Корабль мертвых
К 1854 г. прошло девять лет с тех пор, как Франклин отправился в свое путешествие. Запас провианта на борту его кораблей был рассчитан на три года. Предполагалось, что пищи могло хватить по крайней мере еще на несколько месяцев — возможно, до 1849 г. Адмиралтейству было совершенно ясно, что людей Франклина уже наверняка нет в живых, и если и можно что-то предпринять, то только для выяснения причин исчезновения экспедиции. 20 января 1854 г. в «Лондонской газете» написали, что в случае, если не будет никаких новостей до 31 марта, офицеры и команда «Эребуса» и «Террора» будут официально признаны погибшими на службе Ее Величества, а их жалование будет выплачено родственникам. По регистрационной книге экспедиции моряки, похороненные на острове Бичи, были «признаны мертвыми» в соответствии с датами на табличках: Уильям Брейн — 3 апреля 1846 г., Джон Хартнелл — 4 января 1846 г., Джон Торрингтон — 1 января 1846 г.
Несмотря на официальное заявление, что спасательные экспедиции больше посылаться не будут, в Британии интерес к поискам Франклина и к Арктике в целом оставался довольно высоким.
Три инуита (или «эскимоса», как называли их в ту эпоху), привезенные неким коммерсантом в Англию, получили в Виндзорском замке аудиенцию у королевы Виктории, а потом «были выставлены на всеобщее обозрение» для всего Лондона. «Болезненное переживание, которое так долго занимало умы всех сословий, по поводу судьбы арктической экспедиции сэра Джона Франклина, вызывает особую заинтересованность в изучении этих жителей сурового Севера», — комментировали «Иллюстрированные лондонские новости». А вот интересы североамериканцев не всегда совпадали с устремлениями британского общества. В качестве примера: «Торонто глоуб» сетовал, что только маленькая горстка людей посетила лекцию об Арктике и возможной судьбе сэра Джона Франклина, в то время как соседний зал был «битком набит» желающими посмотреть на знаменитого карлика Тома Тамба.
Наконец, в понедельник, 23 октября 1854 г., под заголовком «Ошеломительная новость: сэр Джон Франклин умер от голода» «Торонто глоуб» сообщил о «печальном известии», пришедшем в Монреаль двумя днями ранее. Джон Рэй из Компании Гудзонова залива после неудачных предыдущих поисков сделал первое важное открытие в поисках Франклина во время обследования полуострова Бутия. «Глоуб» взволнованно изложил сенсационную новость:
«От инуитов [Рэй] получил определенную информацию о судьбе группы сэра Джона Франклина, умершего от голода после потери своего корабля, раздавленного льдами. По пути на юг к Большой Рыбной реке, рядом с ее устьем, группа белых умерла, оставив для страждущих изуродованные тела тех, кто, очевидно, послужил пищей своим несчастным товарищам».
Двумя днями позже «Глоуб» опубликовал опровержение, что Рэю удалось «открыть всему миру тайну судьбы отважного Франклина и его несчастных сослуживцев». Журналисты сравнили экспедицию Рэя с горсткой людей, которые пытались штурмом взять «крепость Зимы» или озарить «непроглядную полярную ночь». 28 октября до британцев дошло сообщение о том, что завеса, покрывающая судьбу сэра Джона Франклина, сорвана. В письме секретарю Адмиралтейства Рэй обрисовал свои находки:
«…во время моего путешествия по льду и снегу этой весной с намерением завершить осмотр западного берега полуострова Бутия я встретил в бухте Пелли инуитов, от которых узнал, что „белые люди“ (каблоунаны) ушли в поисках пищи в западном направлении… В дальнейшем более детальное изучение свидетельств и выкупленные предметы позволили сделать вывод, не оставляющий сомнений — часть, если не все выжившие из давно затерянной группы сэра Джона Франклина погибли. Их смерть была настолько ужасной, что мы не можем ее себе представить».
Рэй продолжал свой отчет, рассказывая, как его отряд тащил сани к берегу острова Кинг-Уильям, как он обнаружил там, на Североамериканском материке, тела погибших и признаки каннибализма. Вопреки заголовку в «Торонто глоуб» они не нашли никаких доказательств того, что сам Франклин умер от голода, но это бедствие явно постигло его команду. С помощью жестов инуит поведал Рэю, что «они нашли восемь или десять книг там, где были мертвые тела, и что на книгах были штампы, но они не сказали, был ли текст печатным или рукописным». Рэй спросил, что они сделали с этими книгами? Ведь, возможно, это были бортовые журналы. Инуит ответил, что они отдали их своих детям, «которые разорвали их во время игры». В доказательство свидетельств инуита Рэй принес с собой предметы, которые смог выкупить у местных жителей, включая серебряные вилки и ложки с монограммами, на одной из них были инициалы Крозье, а также Ганноверский орден «За заслуги» сэра Джона Франклина.
Так как информация Рэя о причине гибели экспедиции поступила из вторых уст, ее многие сочли неубедительной, хотя выкупленные предметы уже сами по себе были достаточным доказательством того, что «сэра Джона Франклина и его группы больше нет». Британское правительство, втянутое в Крымскую войну, предложило Компании Гудзонова залива самой отправиться за новыми данными.
В конечном результате удалось добавить к отчету Рэя лишь немногое. Джеймс Андерсон обнаружил несколько предметов, принадлежавших экспедиции Франклина, на острове Монреаль и близлежащем побережье. В их число входил кусок дерева с клеймом корабля «Террор», часть игровой доски в нарды, а также банки из-под консервированного мяса. Увы, никаких человеческих останков или записей найти не удалось. Поиски под руководством Андерсона, которые длились всего лишь девять дней, на долгие годы стали последними официальными попытками узнать о судьбе Франклина. Рэй, несмотря на критику за отказ последовать дальше, доверившись рассказам инуитов, и за поспешное возвращение в Лондон, получил 8000 фунтов в качестве вознаграждения. Люди из его команды разделили между собой еще 2000 фунтов.