— За это стоит выпить. — Лилиана подняла свой бокал, и остальные за столом последовали ее примеру. — За то, чтобы твоя тарелка снова блестела.

Джон сиял, пока приятели чокались бокалами.

— А как насчет тебя, Лильяна, откуда ты сюда приехала?

— Мое имя произносится «Лил-и-ана», — поправила она. — Я знаю, на Майндшер оно пишется иначе.

— Прошу прощения, Лилиана. — В этот раз он назвал ее правильно. — У тебя красивое имя.

— Родители жили на Ротации возле Адриатического моря, когда я появилась, поэтому назвали так, хотя мое наследие чисто африканское. В последний раз я обитала на Воеводе 1.

— Наследие, — задумчиво произнес Оливье, которого Кэрис встретила в языковой лаборатории и тоже пригласила из вежливости. — Мы, третье поколение европейцев, не совсем привыкли много говорить о наследии.

— Воевода 1? — обратилась Кэрис к Лилиане, игнорируя вмешательство Оливье. — И как тебе жизнь в центральном Воеводе?

— Утопическая, — ответила Лилиана, а гости за столом опять рассмеялись. — Хотя и очень пафосная.

— И мы тоже должны быть такими, — сказал Джон. — Жить свободно, независимо, в постоянно изменяющихся, смешивающихся обществах — тут гордиться можно многим.

— Слушайте, слушайте, — промолвила Лилиана, перед тем как произнести клятву утопии: — Во имя кого ты действуешь?

— Не Бога, не короля или страны, — ответили все. — Во имя кого?

— Во имя себя.

Оливье воспользовался возможностью, чтобы в очередной раз наполнить свой бокал.

— Но это интересно, не правда ли, — сказал он, закрученным потоком наливая Пино Грижио[6], — ведь мы больше говорим не о том, откуда сами, а о том, где побывали.

— В этом прелесть Ротации, — заметил Макс. — Увидеть мир, пожить в разных местах, меняя их каждые три года…

Астрид подалась вперед:

— Я получила свое имя в северном Воеводе, и во время моей шестой Ротации меня снова отправили туда. Это было прекрасно — опять какое-то время пожить в Скандинавии. Но там очень холодно.

Гости рассмеялись.

— В каком самом холодном месте ты жила? — спросил Джон.