— В России, — ответила Лилиана, — В13. Температура в местных отделениях космического агентства часто падала до минус десяти.

Оливье поежился:

— В Ирландии.

Кэрис подняла бровь:

— В Ирландии? Самое холодное место?

— Несерьезно, — хихикнула Астрид. — Я была в этой стране, там совершенно приятный климат.

— Я жил на Воеводе 5 три Ротации назад, и было очень холодно, — настаивал Оливье. — Ты ходила в бар на реке Лиффи, где часто исполняют народную музыку?

Астрид отрицательно покачала головой.

Оливье был непоколебим:

— Поистине фантастическое место. — Глотнув немного вина, он соскользнул со своего стула. — Кэрис, думаю, тебе бы там понравилось. Я как-то пел там песню — классическую, о любви. Сейчас спою ее тебе.

Господи, только не это!

— Слушай, может, не стоит? Макс принес пудинг…

Оливье взял гитару и, пока Кэрис проклинала свою мать за то, что та заставила ее сохранить этот проклятый инструмент, начал бренчать, приближаясь к ней.

О боже, о боже! Она горячо молилась, чтобы он не пел лично для нее. Когда Оливье открыл рот и запел…

— Давай я помогу, — сказал Макс, поднявшись, чтобы забрать тарелки, стоящие перед Кэрис, и мягко протиснувшись между нею и ее поклонником. Окинув взглядом стол, он спросил: — Как насчет десерта?

— Великолепная идея, — отозвалась она.

— Не поможешь ли мне? — продолжал он, в то время как Оливье яростно бренчал на гитаре за ними.

— Конечно. — Она попыталась осторожно пробраться мимо все еще играющего Оливье, но тот наклонился над ней, в его дыхании кружились винные пары.

Когда Кэрис отпрянула, Макс, вытянув руку, зажал пальцами лады, и звук гитары оборвался приглушенным металлическим шумом. Ухажер Кэрис остановился в замешательстве.

— Десерта? — сладким голосом спросил Макс.