Кэрис пожала плечами, ее лицо казалось непроницаемым.

— Мое воспитание, наверное, несколько отличается от твоего.

— Как так?

Она подвинула противень, взболтнув жир и масло, и запах жареного цыпленка снова наполнил кухню.

— Это совсем другая история и для иного времени. Может, вынесем десерт?

Что-то заиграло на его лице, когда он, ловко взяв четыре чаши, расположил их вдоль запястья и предплечья.

— Конечно. И, возможно, позже ты расскажешь мне о своем наследии.

— Возможно, — вскользь ответила Кэрис, направляясь к кухонной двери с двумя оставшимися чашами. — Только, пожалуйста, не произноси слово «наследие» при Оливье. Иначе сведешь нас, третье поколение европейцев, с ума.

— Это верно, — говорит Кэрис. — Ты всегда меня спасал, Макс. Настоящий рыцарь на белом коне. — Сумрачные звезды окружают их, пока они падают, словно марионетки, подвешенные за нити пространства. — Но это гораздо серьезнее моей жареной картошки.

— По крайней мере, ты немного успокоилась, — отвечает он, — и расходуешь воздух разумнее.

— Хорошо, — произносит она, — можешь прекратить опекать меня. Я вернулась. Я тут. Я дышу. — Она смотрит в темноту по сторонам, затем снова на голубой индикатор подачи воздуха: восемьдесят восемь минут. — Что, черт возьми, мы собираемся делать?

— Не волнуйся, — говорит Макс. — У меня есть план.