— Заткнись, — сказал Хенсон. — Заткнись, прежде чем я не пристрелил тебя.
— Спокойно, бвана, — сказал Билли. — Этот гад прав. Они наделают в нас множество отверстий своими стрелами, если мы приедем туда верхом. Лучше всего отпустить зебр, пусть уйдут.
— Если мы отпустим их, — сказал Уилсон. — Они отправятся домой. В Ур. Горожане могут принять решение расследовать исчезновение своих воинов. Может быть, они уже ищут их.
— Если бы они были охотниками, — возразил Хенсон. — То, возможно, и нет.
— Негодяй прав, — сказал Билли. — Нам лучше убить зебр.
— Но они всего лишь невинные животные, — не согласился Хенсон.
— Я тоже невинное животное, — сказал Билли. Я живое создание. И мне хотелось бы оставаться таким же. Мне очень нравятся зебры. Но сам я нравлюсь себе больше.
— Мы стреножим их, — сказал Хенсон. — Они не смогут уйти далеко спутанными. Мы оставим их здесь в путах, пока не закончим там. Впоследствии они могли бы нам понадобиться.
— Ты слишком мягок, Хенсон, — скривился Уилсон.
— Тем лучше для тебя, — парировал Хенсон. — Если бы я не был таким, ты бы давно был мертв и служил кормом для червей.
Мозг Эбопы испытал нечто, о чем бы и сам никогда не подумал, что он обладает этим чувством. Удивление. Это создание! Это выглядящее хрупким существо, не было хрупким абсолютно! И оно было быстрым. Почти таким же быстрым, как и сам Эбопа. Бог Эбопа не мог этого понять. Мало того, что он был силен и быстр, враг доставлял ему боль. Он ударил с блестящим черным хвостом, и когда ударил, было очень больно.
Тарзан понял, что ощущал Эбопа. Монстр мог чувствовать боль. Атака льва была направлена против жестких, костлявых лап и ног Эбопы, но Тарзан определил место, куда атаковать своей цепью. Это были суставы твари, что располагались на коленях, локтях и шее. В этих местах тварь был слабой.
Тарзан ринулся вперед с криком обезьяны самца, взметнув цепь как хвост скорпиона, когда Эбопа, используя свою сверхъестественную скорость, помчался на Тарзана. Тарзан не смог полностью уйти с пути одной из его крючковатых лап, и один крюк разорвал плоть на плече Тарзана, но человек-обезьяна смог уклониться достаточно, чтобы захватить плечо Эбопы, и, оттянув его назад и вниз, обмотать цепь вокруг его шеи.
Эбопа вскочил и загарцевал по арене с Тарзаном, болтавшимся на спине монстра, и с цепью, плотно обмотанной вокруг его шеи. Тарзан дернул цепь назад, используя весь свой вес и силу гравитации, чтобы затем, налегая всем своим весом в центр спины Эбопы, как он надеялся, попытаться сломать позвоночник зверя.
Эбопа дернулся назад, но его «колени» согнулись в противоположном направлении, принимая все давление атаки Тарзана. Эбопа рванул головой и наклонился вперед, послав Тарзана в полет.
Человек джунглей приземлившись, прокатился вперед и вскочил на ноги, когда тварь прыгнула к нему.
Тарзан упал на спину под натиском Эбопы, поднял ногу, упершись монстру в центр его костлявой груди, вытолкнул того вверх и назад со всей своей мощью. Эбопа отлетел и врезался в стену арены у помоста Куруванди.
Тарзан вскочил на ноги и увидел удивительное зрелище.
Эбопа убегал. Он поднимался вверх по гладкой стене арены так же легко, как будто просто бежал по земле. Он взобрался на помост без усилий, а затем прыгнул оттуда прямо на трибуны арены.
Ранее возбужденные зрелищем горожане в настоящее время бежали в страхе перед своим богом. Он оказался среди них, расшвыривая людей, оказавшихся перед ним, как дикарь, разбрасывающий мокрое белье. Жители Ура разлетались и падали, переломанные и разорванные.