Глава 21
Со своего места, в личной зрительной ложе, сидя на своем золотом троне, с мантией, лежащей на коленях, Куруванди наблюдал с равнодушием за событиями дня. Он хотел лишь увидеть, как умрет этот бронзовый гигант. И желал увидеть представление от Эбопы. Его глаза блуждали там, где висел громадный гонг.
Гонг был устроен таким образом, что при ударе с огромной силой, эхо его перезвона проходило через металлическую трубу прямо в пещеры за его пределами. Через двадцать минут обычно прибывал Эбопа, голодный и злой. Воины должны были только открыть ворота на дальней стене, те, которые вели вниз к нижним пещерам и к Эбопе. Когда Эбопа появлялся из темноты, то поначалу начинал трясти головой и протирать глаза, но вскоре, приспособившись к свету, начинал выслеживать свою жертву.
Иногда Эбопа прыгал на свою добычу, убивая её немедленно, и съедая под рев толпы. Чаще всего, он начинал играть со своей предполагаемой едой, преследуя её по арене и позволяя добыче поначалу даже брать на себя инициативу, а затем, внезапно, Эбопа начинал атаковать в своей особой и отвратительной манере нападения, а через несколько мгновений жертва падала под его похожими на крючья когтями.
Редко кто оказывался, достаточно силен, или настолько храбр, чтобы дать Эбопе настоящий бой. Сегодня же, если то, что Куруванди слышал об этом гиганте, было правдой, зрелище могло быть другим. Еще несколько минут удовольствия могли быть добавлены к его предвкушению. Правитель стал еще более оптимистичен, услышав, что гигант сбежал из темницы с двумя женщинами и боролся с превосходящими силами противника, прежде чем был загнан на арену. Это доказывало, что пленник не был обычным человеком.
Куруванди посмотрел вниз на арену и на дверь, через которую обычно приходил Эбопа. Бессознательно, он облизал губы.
В туннеле под ареной, Хант двинулся на свет. Он подошел к его источнику, обнаружив, что это была искусственная шахта, которая вела из туннеля, и что сам проход заканчивался здесь, напротив твердой каменной стены. По склизким стенам шахты и влажному полу туннеля, Хант сделал вывод, что этот шлюз был предназначен для слива избытков воды.
Не удосужившись оглянуться назад, Хант оперся руками по обе стороны от шахты, и подтянулся вверх, а затем использовал свои ноги таким же образом. Поверхность была скользкая, но за счет постоянного упора руками и ногами он уверенно двигался к выходу. Над собой он смог увидеть металлическую решетку. Хант старался не думать о ней и надеялся, что сможет сдвинуть ее.
Когда Хант был на полпути, он посмотрел вниз на льва. Тот не мог подниматься по шахте. Там не было места, где его лапам удалось бы ухватиться. Хант почувствовал затопившую его волну стыда от своей трусости. Он должен был умереть рядом со львом. Лев давал ему время, чтобы подняться к вершине шахте, но ему следовало бы умереть вместе с ним. Лев посмотрел на него снизу вверх и оскалил зубы, как будто улыбнулся. Затем Джад-бал-джа повернулся к скрипящему ужасу, который устремился на него, и Хант принял окончательное решение. Он продолжил подниматься вверх.
Когда Джин вышла на арену, Куруванди подался вперед на своем троне. «Это может быть интересно», — подумал он. Не потому, что он чувствовал, что эта бледнокожая женщина будет искуснее чем Джеда, борьбу который он видел уже много раз, а потому, что ему было интересно то, как на этот раз умрет чужестранка.
Место Куруванди для лицезрения этой битвы было хорошим. Оно всегда отлично подходило для просмотра всех выступлений, но и в этом случае часть арены, где Джин и Джеда должны были сражаться, находилось прямо напротив него. Как только Джеда вышла на арену, она посмотрела на его подиум и улыбнулась. Время от времени, они были любовниками. Обычно после того, как она билась на арене, особенно если была покрыта кровью. Джеда чувствовала, что статус любовницы царя, мог иметь свой политический подтекст, и она была амбициозной.
Воительница решила, что она будет расправляться с девушкой медленно, позволяя той пожить еще некоторое время. Затем она убедится в том, что убийство будет кровавым. Куруванди это понравится. Он ненавидел, когда все случилось быстро, и было очень мало крови.
Джеда улыбнулась Куруванди, а тот улыбнулся в ответ. Он подумал про себя: «Когда-нибудь, я должен буду убить её, прежде чем она станет слишком опасной и популярной».
Черные львы стояли по обе стороны от Куруванди, и, поместив свои передние лапы на верхнюю часть смотровой площадки, звери тоже смотрели вниз. Они, как и их хозяин, любили арену. Кровь, звуки толпы, запах страха их возбуждал. Когда все заканчивалось, их хозяин позволял им спрыгнуть на арену на некоторое время, чтобы поесть. Там всегда находились прекрасные лакомые кусочки.
Всадник на зебре выехал на арену. Он вез два длинных копья и ножи в потрепанных ножнах на ремнях. Воин бросил по одному из каждого предмета перед Джедой, а остальные перед Джин. Всадник сказал что-то на языке Ура, а затем уехал. Джеда закрепила на поясе нож и взяла свое копье, и Джин сделала то же самое. Девушка была так напугана, что буквально чувствовала, как плоть в ее ногах тает, и что скоро, и она сама превратится в жидкость и растечется по кровавому песку арены.
Ее руки дрожали, когда Джин держала копье, но, чтобы не позволить себе показать это, что она свирепо двигала копьем и вызывающе бросала угрозы. Эти угрозы были весьма глупы, но так как никто среди жителей Ура, так или иначе не мог понять её язык, девушка понимала, что может заставить их звучать более угрожающе только тоном своего голоса и выражением лица.
— Твоя мать проститутка, которая носит армейские ботинки! — кричала она. — Когда в последний раз ты принимала ванну? И кто же это сделал тебе такую прическу? Ты слегка не дотягиваешь до девицы высшего класса из салона красоты города Остина, но здесь это не так важно. «Тем не менее, — сказала она себе, — даже если я здесь только в одном бюстгальтере, я техасская девушка до мозга костей, и внутри меня твердый материал, из которого делают лошадиные подковы, и я собираюсь заглянуть внутрь себя и вытащить его наружу. Я собираюсь…»
Её размышления о твердости были прерваны, когда Джеда использовала свое копье, быстро ударив и нанеся порез на плече Джин.
Джин не могла поверить своим глазам. Выпад был настолько быстрым, что она почти не заметила его. А теперь, через мгновение после того, как он была закончен, девушка почувствовала поток тепла, бегущего по её плечу, а затем ощущение жжения. Острое как бритва лезвие копья порезало ее плоть, и потекла кровь.
Джеда развернулась, присела и использовала древко копья, чтобы ударить Джин прямо под коленями и сделать подножку. Джин подлетела в воздух и рухнула прямо на спину.