2. Командир

Если в Тихом океане великое множество островов, в основном, конечно, в тропиках, то в Атлантике вдали от континентального шельфа их почти буквально можно пересчитать по пальцам, и практически все они – от Бермуды до Тристана да Куньи и от Мадейры до Вознесения – вулканического происхождения. Кроме разве что единственного во всём океане атолла даш Рокаш, находящегося не столь далеко от Бразилии…

И от острова Вознесения до Бермуд – почти семь тысяч километров, или около четырёх тысяч морских миль. А по пути одно сплошное море – и не менее двух недель этого самого пути.

Как только я более или менее смог сидеть и носить одежду, я побежал в радиорубку – а вдруг объявилась Бермуда, или хотя бы Кокосовый остров. На последний я не особо-то и рассчитывал – далековато. Вот поближе к Бермудам можно будет попробовать связаться с ним – а через него и с Россом.

Когда ребята уходили на Бермуду, мы им выдали одну из дальнобойных раций – при хорошей погоде и отсутствии географических шероховатостей её дальность достигала пять тысяч километров. Рация сия жрала достаточно много энергии, поэтому они получили ещё и переносную батарею, а к ней солнечное зарядное устройство. Если бы они её каким-то чудом спасли, то на четвёртый-пятый день после того, как мы покинули остров Вознесения, мы должны были войти в зону приёма. По планам, они должны были бы выходить в эфир два раза в день, в двенадцать и шесть по бермудскому времени, что соответствовало, конечно, при условии, что получилось подзарядить батарею. Разница во времени была четыре часа с Россом и четыре же часа, но в другую сторону, со Святой Еленой и островом Вознесения. Схожие правила были установлены для Кокосового острова, но по их времени – разница составляла два часа после Росса и столько же до Бермуд.

За то время, пока я был вынужденным затворником, я практически наизусть выучил все имевшиеся у нас материалы по Бермудам, и кроме тех моментов, когда я убегал в радиорубку, я ударился в вынужденное безделье – читал, смотрел немногие фильмы, которые загрузил на ноут – обычно в компании то с Сашей и Ринатом, то с девочками. Совещания я пока не созывал – я их не люблю с тех пор, как я был в армии, и, если они не нужны, зачем?

Дней через десять мы получили первое сообщение морзянкой с Кокосового острова. Мол, всё хорошо, база построена, стройтехнику забрали, новая команда пришла. А также новости из Росса, главной из которой был привет и поцелуй от Лизы для меня лично, а также подобные же послания для тех немногих из нашей экспедиции, кто оставил там родных. Ответы у меня уже были заготовлены и переданы ребятам, которые морзянкой же и ответили. Забегая вперёд, это же мы делали и в последующие дни.

К концу светового дня второго февраля мы подошли миль на двадцать-двадцать пять к Бермудам. Я уже отчаялся услышать наших; конечно, Новоалексеевку можно было освободить и без них, но, во-первых, нужно было спасти их, а, во-вторых, получить как можно больше информации с мест. У нас был с собой квадрокоптер со "Святой Елены", но было слишком далеко и слишком ветрено.

В без четверти шесть, я вышел на палубу, чтобы запечатлеть необыкновенные цвета сегодняшнего заката; но не успел я сделать первый десяток снимков, как ко мне подбежал вестовой из радиорубки.

– Лёха, Лёха, иди скорее, Бермуды на связи!

Радиограмму как раз перевели с морзянки: "На Главном острове два муж три жен два млад СОС".

– Я уже сообщил, что мы здесь.

– Молодец. Спроси, где именно мы их сможем забрать.

– Через два часа с южной оконечности острова, у мыса царя Бориса. Осторожно, рифы. Сигнал – свет фонарика. Там проход в рифах с глубинами более двух метров. Агличане не патрулируют.

– Как близко может подойти "Победа"?

– Двести метров. Глубина не менее восемнадцати метров.