8. Разговорчики

Дон Гаспар всё же задержался в пути и прибыл лишь в воскресенье с утра, успев на самый конец мессы в недостроенном соборе. После службы, я подошёл к нему. Увидев меня, он заулыбался:

– Дон Алесео, добро пожаловать в Перу! Приходите на торжественный приём сегодня в шесть часов пополудни. Буду рад видеть и вас, и ваших капитанов, и офицеров.

Так что отправились мы туда в полном составе – Саша, Ринат, все три капитана, и я. Мы были разодеты в пух и прах, как и положено министру и его людям в подобных ситуациях, да и вся наша встреча прошла сугубо согласно протоколу.

Когда мы, в сопровождении Диего, подошли к одному из порталов, нас встретил парадный караул, и мы прошли между шеренгами солдат в жёлто-золотых мундирах с поднятыми шпагами. Я ещё подумал, что, задумай дон Гаспар нехорошее, нас бы поубивали только так… Но мы прошли в огромный внутренний двор, выглядевший всяко роскошнее, чем фасад, обращённый к площади, и прошли через резную высокую дверь в Малый парадный зал.

Далее состоялись торжественное вручение даров, длинные и скучнейшие приветственные речи с обеих сторон, и подписание договора, выработанного за последние дни; его положения повторяли в точности те статьи, которые мы обсудили сразу после прихода с Диего, разве что формулировки были намного более заточенными. А, после банкета, мы откланялись и вновь удалились сквозь шеренги караульных.

Положения договора были записаны при участии чиновников вице-короля, а также двух людей от нас, на утро после нашего прибытия. На всякий случай, мои люди проверили каждую запятую, но никаких подводных камней не нашли. Так что у меня появилось время не только насладиться красотами Лимы, но и осмотреть некоторые достопримечательности рядом с городом – от древнего Пачакамака, которому было примерно полторы тысячи лет, до целой кучи храмов, именуемых здесь "уака", почти все из которых были построены ещё до инков. Кроме того, после одного из заездов на "Победу" я рискнул искупаться в Кальяо; пляж был галечным, но море чистое и не слишком холодное, что бы мне ни рассказывали про Перу – градусов, наверное, с двадцать.

Сложнее проходили переговоры Лёни Пеннера и его ребят с местным купечеством, и два раза мы с Диего даже приезжали на них, чтобы помочь им достичь того или иного компромисса. Одним из камней преткновения были цены на перуанские уголь и руды, другим, как ни странно – цены на индейское золото, ведь оплачивать его нужно было золотом же с определённой премией, а если присутствовали драгоценные камни, то нужно было обговорить систему их оценки.

Но и эти переговоры завершились успешно, а сегодня уже подписанные ими документы завизировали вице-король и ваш покорный слуга. Так что можно было идти дальше на юг, тем более, корабли пополнили запасы и продовольствия, и воды.

Вот только дон Гаспар за ужином лично попросил меня лично прибыть на завтрак на следующий день – вместе с доном Диего, но без кого-либо ещё. Два "идальго" дожидались меня у Диего – ведь, если бы со мной что-нибудь случилось, два человека всё равно бы не помогли. На этот раз мы вошли в правый портал, где внутренний двор был намного меньше и намного менее пышным. А за завтраком на сей раз присутствовала и вице-королева донья Инес, оказавшаяся несколько располневшей, но вполне миловидной дамой лет, наверное, сорока. Диего рассказал, что особа она была достаточно сложная в общении, но почему-то я ей понравился – может, потому, что я подарил ей не только соболей, но и бусы, браслет и серёжки от Гены Алиханова. Так что не только Новая Испания, но и Перу превратилось в дружественное вице-королевство.

А на прощание мне преподнесли не только индейские украшения, от золотых поделок до резьбы по дереву и камню, но и две работы Эль Греко, и четыре менее известных художников, которые, как я понял, тоже вышли из моды и были мне переданы по рекомендации дона Диего и по принципу "на тебе, Боже, что мне негоже".

Мы вернулись к Диего, где я распрощался с моим другом и его Эстрельей, а также неожиданно получил в дар "Изгнание из рая" Босха – то самое произведение, написанное на доске, которые было несколько обшарпано. А также мне презентовали ещё одну коллекцию индейских древностей, а также замечательной работы одеяла из шерсти викуньи, самого дорогого и редкого родственника ламы. И, наконец, Эстрелья, покраснев, сказала мне: